Кто стоял за декабристами

Но в правительстве и военном командовании возобладали умеренные. Они формально признавали Николая I своим королем и настаивали, что надо попытаться договориться с ним. Можно даже сохранить за ним польскую корону, если он за это восстановит Польшу в границах 1772 года, расширит права сейма – а сам удовлетворится номинальной властью, как прежние польские короли. Правительство вступило в переговоры с Константином Павловичем, и результаты стали блестящими. Великий князь настолько «ополячился» и настолько был обработан своими советниками, что воевать с милым ему народом вообще не желал. Написал брату-царю, что необходимо любой ценой решать конфликт миром, а «всякая капля крови только испортит дело».

Константин согласился отпустить польские части, принявшие его сторону и пришедшие к нему. А с русскими войсками покинуть царство Польское. За это поляки обязались не тревожить его, дать свободную дорогу и снабдить припасами. Великий князь отозвал гарнизоны крепостей Модлин и Замостье, без боя сдав их полякам, и увел свои полки на восток. Вся Польша досталась революционерам. В Петербург они отправили делегатов Езерского и Любицкого для переговоров с царем. Однако Николай I был настроен совершенно иначе, чем Константин. Брату он написал: «Если один из двух народов и двух престолов должен погибнуть, могу ли я колебаться хоть на мгновение?»

12 декабря император издал Манифест, охарактеризовав польский мятеж так, как он и заслуживал, «гнусным предательством». Когда прибыли делегаты, вывалив условия возвращения «восьми воеводств», «свобод», «гласности» и т.д., Николай назвал им другие условия: общая амнистия, если безоговорочно сдадутся. Езерский, вернувшись в Варшаву, передал такой ответ, и 13 января 1831 года сейм единодушно принял акт о низложении Николая Павловича и запрете династии Романовых занимать польский престол. При этом радикальные революционеры выступали за то, чтобы Польшу сразу же провозгласить республикой.

Польские повстанцы получили горячую поддержку не только от революционной Франции, но и от Англии. Симпатии к ним бурно взялась раздувать все западная пресса. Посыпались запросы в парламентах о помощи «борцам за свободу». Британцы с энтузиазмом принялись продавать им оружие, специально для этого на Варшавском монетном дворе отчеканили 164 тыс. золотых дукатов. Поддержка пошла и официальная, на правительственном уровне. Англия и Франция попытались влезть с дипломатическим посредничеством в «урегулировании». Но они получили твердый отказ. От царя и его Министерства иностранных дел последовало однозначное разъяснение, что польская измена – сугубо внутреннее дело Российской империи.

Но Николай осознавал: схватка предстоит не шуточная. В прошлых польских войнах XVIII века против русских действовали партизанские отряды шляхты, ополчение Костюшко. Сейчас у неприятелей была прекрасная профессиональная армия, вооруженная и обученная за русский счет. Она насчитывала в мирное время 30 тысяч штыков и сабель, 108 полевых орудий. А выбор конца ноября для восстания был не случайным и очень удачным. Зима и бездорожье дали запас времени для мобилизации, призыва добровольцев, и армия увеличилась до 80 (а потом и 150) тысяч. Россия могла выставить куда более многочисленные контингенты, но они были разбросаны по стране, их предстояло собрать к театру боевых действий. Главнокомандующим царь назначил Дибича.

Он наметил одолеть противника одним решительным ударом – прорываться к Варшаве и брать ее. Так же, как в свое время действовал Суворов, как сам Дибич действовал против турок. В конце января 1831 года три русских корпуса – два пехотных и кавалерийский – перешли в наступление. Но началась оттепель, распутица, дороги развезло грязью, тормозившей движение. Идти приходилось несколькими колоннами, по разным дорогам, отделять силы для прикрытия флангов. А в грязи колонны растягивались.

Поляки этим воспользовались. Корпус генерала Дверницкого у села Сточек подкараулил два передовых кавалерийских полка, оторвавшихся от других частей. Неприятели неожиданно налетели на них, полки были разбиты, покатились прочь. Эта победа широко пропагандировалась, поднимая дух поляков, масштабы ее очень раздувались. А основные силы противника развернулись на сильных позициях у села Грохова, закрыв русским путь к Варшаве. 7 февраля на них вышла одна из русских дивизий, атаковала с ходу, но ее отбросили. Дибич начал стягивать сюда основные силы, наращивал натиск. 13 февраля разгорелось общее сражение. Оно было очень жестоким и упорным, поляки отбивались умело и стойко, атаки сменялись контратаками.