Кто такой Ницэ Пеницэ?

По ботанике дела у Опрана идут совсем плохо… Только у него во всём нашем звене за первую четверть была четвёрка. И в следующей четверти дела пошли не лучше, опять заработал четвёрку. А тетради с рисунками у него, можно сказать, совсем нет — так мало там рисунков. Словом, Опран просто позорит всё наше звено. И мы, правда, иногда получаем пятёрки, но четвёрки[6] — никогда.

В один прекрасный день я сказал себе, что дальше так продолжаться не может. Разве Опран не друг мне? Друг! А что на деле получается: у меня по ботанике девятка, а у него четвёрки да четвёрки, у меня тетрадка в полном порядке, а у него её вообще нет…

Но вы, может быть, думаете, что стоит только зайти к Опрану, открыть книгу, всё объяснить, потом проверить, как он сделает рисунок, задать несколько вопросов или повторить ещё раз — и всё! Ну нет… Опран — это Опран. Не думайте, пожалуйста, что он не понимает урок, дело не в этом. Просто голова его всегда занята чем-нибудь другим. Ну, например, катком или кинотеатром. Когда, скажем, надо ему нарисовать лист и все его жилки, Опран вдруг вспоминает, что он собирался пойти к Теодореску играть в пуговицы. А в другой раз, когда у него нет денег на кино или Теодореску нет дома, Опрану обязательно нужно решать кроссворды. Ты решаешь задачу по арифметике, а Опрану приспичило срочно узнать какое-то слово из шести букв, начинающееся на «м».

Но ничего не поделаешь — трудно ли, легко ли, а отступать было нельзя.

Впрочем, всё получилось по-другому… Неожиданно я заболел и долго не ходил в школу. Я лежал в постели, дрожал от озноба, без конца глотал пилюли и пил чай.

До чего же обидно болеть!.. А тут еще этот Опран. Я как раз хотел с ним позаниматься…

Но, должно быть, есть на свете гном, передающий добрые мысли. Как-то после обеда ко мне вдруг заявился Опран.

— Знаешь, — сказал он, — я всерьёз берусь за ботанику. Мой папа ходил в школу, узнал про мои отметки, и мне здорово от него влетело. Сказал, что теперь не даст ни копейки на кино, пока не исправлюсь.

«Слава богу, что на этом свете есть отцы», — думал я, когда Опран рассказывал мне, как именно собирается он учить ботанику и какую тетрадку хочет завести.

— Ты теперь болен, — заявил он на прощание, — и я тебя попрошу об одной вещи: одолжи денька на два твою тетрадку. Как только выздоровеешь, — верну.

Я никак не мог нарадоваться на прилежание Опрана и охотно одолжил ему тетрадь, хотя, по правде сказать, боялся, что он её испачкает.

В первый же день, когда я вновь пришёл в школу, у нас была ботаника. Поэтому на перемене я спросил у Опрана тетрадь. Он стал лихорадочно рыться в портфеле, потом вдруг хлопнул себя по лбу и сказал:

— Вот балда! Я забыл её дома.

— А свою тетрадь ты не забыл? — рассердился я.

— Мою на прошлом уроке взяла учительница. Хочет поставить мне отметку.

— Так… А вдруг она сегодня спросит у меня тетрадь?

— Скажи, что забыл дома, — посоветовал Опран.

— Тебе легко говорить! А я вот думаю, почему бы мне не рассказать правду: что ты забыл принести мою тетрадку.

— Она опять будет меня ругать… — жалобно заныл Опран, — и это как раз теперь, когда я исправляю отметку!..

В начале урока учительница, как всегда, попросила у нас тетради.

— У меня нет тетради, — сказал я, когда очередь дошла до меня.

— Как это так? — удивилась учительница.

— Я забыл её дома, — виновато прошептал я, не смея даже посмотреть ей в глаза.

— Обязательно принеси в следующий раз!

После обеда я пошёл к Опрану, чтобы повторить с ним урок по ботанике и заодно взять у него свою тетрадь. Но, когда я уже собрался уходить, он, вместо того чтобы отдать тетрадь, принялся показывать мне свою коллекцию пуговиц, потом какие-то иностранные марки, которые он получил, от своего дяди, потом перочинный ножик, потом… И только о моей тетради не сказал ни словечка, словно совсем про неё забыл.

— Пока ты не отдашь мне тетрадь, не уйду! — рассердился наконец я.

— Видишь ли… тетрадь… я сам не знаю как… — запинаясь, начал Опран, — ты только не сердись, пожалуйста. Я даже не знаю, как это вышло… только я очень прошу тебя не сердиться на меня.

— Да говори наконец! — воскликнул я. — Что ты всё виляешь вокруг да около?

— Как бы тебе лучше сказать, знаешь, твоя тетрадь…

Меня просто пробрала дрожь.

— Ну, что с ней случилось?

— Я её потерял! — неуверенно проговорил он и снова начал умолять меня не сердиться, простить его и тому подобное.

Я молча слушал его жалобы, но почему-то мне всё время казалось, что он притворяется, — просто хочет, чтобы я оставил его й покое.

— Я не верю тебе. Отдавай мне мою тетрадь!

— Но откуда я её возьму? Я же её потерял…

— Не выдумывай, отдавай тетрадь! — настаивал я на своём. — Что это значит — потерял? Если ты не скажешь мне, то завтра скажешь учительнице!

Опран, как видно, испугался этой угрозы и решился наконец рассказать, как было дело. Сначала я подумал, что просто ослышался. Как можно решиться на такое?.. Оказывается, пока я болел, Опран и в самом деле дал учительнице тетрадь со всеми рисунками. Но только эта тетрадь, старательно завёрнутая в синюю бумагу, с надписью «Опран Михай, пятый класс»… была моей!