Кто такой Ницэ Пеницэ?

На парте Теодореску, как в книжном магазине, разложены были учебники, тетради для сегодняшних уроков и даже тетрадь с рисунками по естествознанию. Но в каком виде! Все сплошь залитые синими чернилами. А учебник румынского языка был вообще ни на что не похож. За партой, закрыв руками лицо, сидел печальный Теодореску. На него жалко было смотреть, тем более, что он один из самых смирных ребят в классе. Никогда никого не задирает. Нужно же было, чтобы именно с ним случилась такая история!

— Ты что же это, поскользнулся, что ли? — спросил его наш горнист, Тимофте, который только что вошёл в класс.

— По-сколь-знул-ся… — насмешливо передразнил Милукэ.

Все наперебой принялись рассказывать:

— Они взяли его ранец и бросили на землю!

— А у него там чернильница…

— Это всё семиклассники, это их работа.

— А зачем он носит чернильницу в ранце?

— Откуда он мог знать, что так получится?

— Мой портфель тоже шмякнули об землю!

— И мой тоже. Только чернильницу я ношу в кармане.

— А мне… у меня оторвали ручку от портфеля, не знаю, как его теперь и носить.

Они ещё долго бы так галдели, но, к счастью, их перебил Тимофте. Голос у него очень громкий.

— Тихо! Что тут случилось? — крикнул он. Ничего нельзя разобрать, разгоготались, как гуси!

Джелу махнул рукой, и все замолчали. Тогда он поправил на носу очки и рассказал всё с начала. Оказалось, что сегодня утром ребят из младших классов подкарауливали у школьных ворот двое верзил из седьмого.

— Эй, малявка, ты из какого класса? — спрашивал один. А второй в это время подкрадывался сзади и своим портфелем выбивал из рук мальчика ранец. Только я, Тимофте, да ещё, кажется, двое прошли мимо ворот благополучно. Но больше всего досталось бедному Теодореску.

— Да кто они такие? — яростно закричал Тимофте. — Вот я сейчас пойду и всыплю им как следует! — (Тимофте легко так говорить! Он сильный, как семиклассник.)

— Нет, — нахмурился Джелу. — Это не решение вопроса. — (Джелу всегда разговаривает как взрослый человек. Иногда такое скажет, что мне бы и за десять тысяч лет не придумать.) — Мы с ними расправимся по-другому.

— Да-вай-те сма-жем им пар-ту кле-ем, — предложил Милукэ. Он большой специалист на такие проделки.

— Я приведу сюда моего брата… — Опран никогда не упустит случая похвастаться своим братом: брат у него боксёр общества «Динамо».

— Давайте выбьем у них стёкла рогаткой.

Так каждый внёс своё предложение, одно лучше другого. Но мы выжидательно смотрели на Джелу, ждали, что скажет он. А Джелу сидел неподвижно и только хмурился.

Вдруг он встрепенулся:

— Ура! Я придумал! Мы выставим их на посмешище!

— Как так? — спросили мы.

Даже Теодореску как будто заинтересовался и поднял голову.

— Всё будет зависеть от Пеницэ, — сказал Джелу и многозначительно посмотрел на меня. — Ну, ребята, поняли теперь?

— Мы на-ри-су-ем ка-ри-ка-ту-ру, — раздался тягучий голос Милукэ.

— Ух, ты! Как это мне раньше не пришло в голову! — хлопнул себя по лбу Тимофте. — Ну, Пеницэ, уж ты должен теперь постараться.

— Сделаю, конечно, сделаю! — с радостью согласился я. — Не будь я Пеницэ, если она вам не понравится.

Сказано — сделано. На первой же перемене я пошёл в седьмой класс на разведку. Теодореску показал мне обоих. Один длинный, худой, нос картошкой. Второй такой, что сразу видно — драчун. Даже челюсть немного свёрнута набок. «Ладно, — подумал я про себя, вы у меня попляшете».

А Теодореску я шепнул:

— Не робей!.. Я за тебя отомщу!

Я хорошенько отточил свой карандаш и взялся за работу… На третьей перемене карикатура была готова. Я нарисовал маленького парнишку и рядом двух верзил. Один держит в руке дубину, а второй в это время ласково убеждает паренька: «Мы твои друзья».

Милукэ — он всюду суёт свои нос — сказал, что здесь всё неверно: у них не было никакой дубины. А другие ребята сказали, что так даже лучше, без дубины не вышла бы настоящая карикатура. Джелу уже собирался приколоть ее к стене, как вдруг к нам подошёл Скэрлэтеску из седьмого класса. Он в редакции школьной стенгазеты.

— Мне сказали, что у вас мировая карикатура.

— Верно, — гордо ответил ему Джелу.

— Это очень хорошо, давайте её в школьную газету.

— Почему — в школьную? — удивился Джелу.

— Ты послушай, — спокойно объяснил Скэрлэтеску. — Они ведь задирали не только вас, но и ребят из других классов…

— Пусть тогда они тоже рисуют карикатуры, кто им мешает! — сказал я.

— Да вы подумайте хорошенько. Вы хотите высмеять драчунов. Чтобы о них знала вся школа, верно?

— Ну конечно! — закричали мы в один голос.

— А если так, то где лучше поместить карикатуру? Конечно, в школьной стенгазете!

Но Джелу никак не соглашался и продолжал настаивать, всё время поправляя съезжавшие на нос очки.

— А как же тогда мы? Ведь идея была наша. Мы трудились… — стал он доказывать Скэрлэтеску, но тут же запнулся, закашлялся и поправил себя: —То есть не мы, а он, Пеницэ… но всё-таки…

— Так вот в чём дело! Вам обидно? Ну, если всё дело в этом, мы сделаем так: подпишем снизу «Ницэ Пеницэ, пятый класс». Так согласны?

— Согласны, — серьёзно ответил ему Джелу.

— Хорошо, — сказал и я, тоже очень серьёзно.