Кто-то просит прощения

– Потому что та история… – Кейн в первый раз продемонстрировал беспокойство – едва заметно дёрнул плечом. – Та поездка очень сильно изменила всех нас. Рина умерла, потом покончила с собой Зебра, экспедиция стала превращаться в легенду, что мне, говоря откровенно, не нравилось. Но как раз тогда мне предложили очень перспективную работу в Москве. И я уехал.

– Caelum, non animum mutant, cui trans mare current, – неожиданно сказал Вербин.

– Что? – не понял Кейн.

– Это старое латинское выражение: «Небо, а не душу, меняют бегущие за море».

– Очень точное.

– Римляне знали толк в слове.

– Наверное. – Кейн помолчал. – Но если быть совсем откровенным, то именно из-за той поездки я перестал заниматься исследованиями необъяснимых вещей – слишком… слишком необъяснимо и больно всё получилось. – Теперь он бросил быстрый взгляд на Вербина и так же, как Феликс, не сумел ничего прочитать на лице собеседника. – Ну, как необъяснимо… Вы ведь знаете о Рине?

– Да.

– Рина была моей любовью. Возможно, единственной любовью в жизни. Той, которая не повторяется. – Он выглядел абсолютно искренним. – Знаете, когда-то давно, уже после того, как Рина умерла, я прочитал книгу, кусочек из которой запал мне в душу. В нём женщина описывает историю из своей жизни… Эпизод из своей жизни. Она совсем юна, у неё молодой, горячо любимый муж, они отправляются в кафе – дешёвое, потому что денег нет, они мало зарабатывают и вынуждены экономить, и кофе не очень вкусный, и пальто на ней старое, в котором она чувствует себя неловко… Она сидит в этом кафе, наверное, на пластиковом стуле, в некрасивом зале, и мечтает, что однажды они отправятся в популярный ресторан, она будет модно и дорого одета, и они будут пить очень вкусный кофе. Потом её муж умер – очень рано. Она сумела построить свою жизнь, в которой были и дорогие рестораны, и модные пальто… Но сидя в них, она думает о том, что однажды у неё было всё, что она была счастлива – в той дешёвой забегаловке с отвратительным кофе. Она была счастлива, но не знала об этом.[14]

– Очень трогательная история.

– И очень жизненная, – задумчиво произнёс Кейн. – Всё именно так, как у меня тогда… Я был молод и эгоистичен. Казалось, мир послушно вертится вокруг меня, и я смогу добиться всего, что пожелаю. А женщины… женщины лишь приятное дополнение к яркому течению времени. Я был у Рины первым. Вы были у кого-нибудь первым? Можете не отвечать и… простите за вопрос… он риторический… Я был у Рины первым и не понял, как это важно. И для неё, и для меня… Для нас. Я не обижал Рину, но не относился к ней так, как она заслуживала. Нет, опять неправильное слово… Не относился к ней так, как должен был относиться. Как обязан был относиться. Я жил больше для себя, и в один не прекрасный день она ушла. Даже не ушла – осталась рядом, но с другим. Я думаю, он тоже её любил. Так же сильно, как я его ненавидел. Но я ничего не мог с ним поделать, потому что Рина его любила – я это видел. Она смотрела на него так, как до того смотрела на меня, и когда я видел её взгляд – сходил с ума от ярости. От дикой боли. От понимания, что потерял. Я не знаю, доводилось ли вам ненавидеть, Феликс, наверное, при вашей работе этого нельзя, но пути Господни неисповедимы. И если вы ненавидели – вы меня понимаете. Если нет – не дай вам бог пережить нечто подобное. – Кейн с удивлением посмотрел на сигарету, которая успела погаснуть в его руке, коротко усмехнулся и бросил её в пепельницу, которую поставил на лавочку, когда они присели. – Я вас не утомил?

– Мне очень интересно, если такое слово уместно в данном случае, – медленно ответил Вербин. – Если вас оно покоробило, прошу меня извинить.

– Не покоробило, конечно, что вы? – Кейн покачал головой. – Вот уж не думал, что я когда-нибудь кому-нибудь… исповедуюсь. Но то ли у вас аура подходящая, то ли мне пришло время высказаться. Не знаю, что вам про меня рассказали, да мне и неинтересно, но, несмотря на репутацию, я никогда не был открытым человеком. И свои чувства, тем более – свою боль, всегда держал при себе. Ни с кем не откровенничал, и вот, пожалуйста – выложил всё полицейскому. Смешно.

– Я в отпуске, – напомнил Вербин.

– Но тем не менее.

– Да, тем не менее.

По улице проехала машина, водитель которой не смог отказать себе в удовольствии «порадовать» горожан грохочущей музыкой. К счастью, проехала машина быстро, с явным и грубым нарушением скоростного режима, зато не сумела помешать разговору.

– Я так и не женился, – вернулся к «исповеди» Кейн. – Предложения были, в том числе весьма перспективные с точки зрения карьеры и положения в обществе, но не женился. А несколько лет назад понял, что всюду ищу Рину. Ищу и не могу найти. Мои женщины красивые, умные, как правило, сильно моложе меня, часто – возраста Рины, но они – не она. Я никогда не называю их её именем, но устал заниматься любовью с закрытыми глазами. Понимаете, что я имею в виду?

– Боюсь, мне только предстоит это понять, – очень-очень тихо сказал Феликс.