Кто в армии служил, тот в цирке не смеется

Но Саню без хрена не съешь. Где бы он ни находился — в бытовке, курилке, сушилке и т. д., — у него всегда руки были заняты тряпкой и веником. А что это значит? Это значит, что человек не просто так зашел, скажем, в курилку, а по служебной необходимости, то есть подмести там пол, да ещё и пыль протереть. Молодец! Через некоторое время его даже стали ставить в пример как самого исполнительного солдата на зависть остальным «карасям».

Секрет тряпки и веника Белозёров держал в строжайшей тайне, памятуя, как его один раз уже подвели, когда он поделился «маленькими тонкостями» несения караульной службы на первом посту у знамени части…

— Ладно, молодец! — ещё раз похвалил сержант. — А сейчас бегом дуй к старшине роты. Понял?

— Так точно! Бегом дуть к старшине роты! Разрешите выполнять? — молодцевато выкрикнул Белозёров, громко щёлкнув при этом каблуками.

— Выполняй! — покровительственно, чувствуя себя большим начальником, бросил Крец.

По дороге Белозёров отвязал от рук тряпку и веник и уже без них зашёл в кабинет:

— Товарищ старший прапорщик, рядовой Белозёров по вашему приказанию прибыл! Разрешите войти?

— Так уже, кажись, зашёл. Дело в том, что потому что! Тебя, Белозёров, что, не учили в твоём институте, что стучаться надо, когда заходишь везде, куда надо и потом? А? А когда отслужишь, и наших детей этому же бескультурью учить будешь? Да, педагог? Ну? Чё? — вопрошал старший прапорщик Коростылёв, удобно откинувшись в старом чёрном, изрядно ободранном кресле, принадлежавшем ранее командиру полка и плавно переехавшем в кабинет старшины четвёртой роты после его списания. В нём старшина чувствовал себя не ниже, чем полковником!

— Я техникум связи заканчивал, товарищ старший прапорщик.

— Один хрен, учить будешь не тому, что везде, да и не так, как среди людей принято! — продолжал воспитательную работу Коростылёв.

— Зачем стучаться, товарищ старший прапорщик? Вроде мы не в больнице и не в бане, со спущенными штанами тут никого нет. Не принято стучаться в рабочие кабинеты, а если уж сидишь без штанов, то будь добр, закрой дверь на ключ!

— Шибко умные все стали, лучше бы вас в институтах ваших автомат научили разбирать, да правильно чистить, как никогда. Дело в том, что потому что! — пробурчал старшина роты.

— Я техникум заканчивал, товарищ старший прапорщик! — повторил Саня.

— Один хрен! Я тебя не за этим позвал. Чтобы к утру по всей части были развешаны траурные флаги! Открой вон тот шкаф они там стоят. Дело в том, что потому что.

— Так они же не траурные, товарищ старший прапорщик! — сказал Белозёров, открыв шкаф и взглянув на флаги.

— Так вот и надо, чтобы были траурными, тебя, дурака, за этим и позвали. Дело в том, что потому что!

— Надо ленты траурные привязать, что ли? — переспросил Саня.

— Так возьми и привяжи! — раздражённо рявкнул Коростылёв.

— Да где же я их сейчас возьму? Уже вечер, даже в магазинах не купить.

— И что же ты предлагаешь, чтобы я их где-то взял, а, товарищ рядовой? В армии, чтоб ты знал, существует порядок: один отдает приказ, а другой, проявляя сноровку и разумную инициативу, его выполняет. Чтобы к подъёму все флаги были траурными. Понял? Дело в том, что потому что.

— Так точно! — без «интузазизма», не проявляя должной сноровки и разумной инициативы, ответил Саня. — Товарищ старший прапорщик, а кого хороним? — решил уточнить Белозёров.

— Министра обороны мы лишились, солдат, товарища маршала Гречко!

— Андрей Антонович умер? — воскликнул Белозёров.

— Эк ты его! Андрей Антонович! Он что тебе — дядя, что ли?

— Дядя не дядя, а жизнью своей мне обязан. Поэтому, значит, не чужой.

— Ну, ты и наглец, Белозёров, какой такой жизнью? Ты что, его родил, что ли? Или грудью своей его от пули заслонил? Дело в том, что потому что. Ха-ха-ха!

— Да просто умереть он мог раньше срока и не без моей помощи.

— Это как же?

— Да была одна история… — Саня ненадолго задумался и продолжил: — Я тогда ещё совсем маленький был, но хорошо всё помню. Помню, как однажды мой дед, генерал-майор, собирался на день рождения к сослуживцу, парадный мундир надел, орденов и медалей на нём целый иконостас… А бабушка тут же к нему:

— Ты куда, Иосиф?

— Я же тебе говорил, день рождения у сослуживца, прилетает маршал. Нельзя не пойти! — ответил, поправляя мундир и звеня медалями, дед.

— Ой, напьётесь опять. Я вас знаю!

— Ну, Зоя, прекрати! Сколько можно уже?

— Значит, так. Возьмёшь с собой внука, тогда будешь чувствовать ответственность и держать себя в руках.

— Ну, Зоя! Там же будет весь генералитет, а я с ребёнком!

— Ничего, пусть посмотрят да позавидуют, что у тебя смена растёт. И никаких больше вопросов, закончено и решено!

В доме бабушка генералиссимус, и её решения обсуждению не подлежат. Дед ворчит, но команду выполняет, и мы спускаемся на улицу, где его уже ждёт служебная «эмка» — тот же самый «форд», только советского производства.

Личного транспорта у деда нет, потому что он все свои машины после войны сдал на госнужды, заявив: «Жить надо, как все, и нечего детей баловать с детства всякими машинами!»