Кто в тереме живёт, или Хроники мелкого рантье

Расскажу, что львиная доля их природной агрессии расходуется на непрекращающиеся войны и конфликты с себе подобными; что победители в этих войнах создали глобальную систему перераспределения ресурсов, по правилам которой свыше девяноста процентов мирового богатства достаются лишь десяти процентам населения Земли. Расскажу, что лично мне, Крылову Алексею Александровичу, эти свойства рода хомо сапиенс крайне отвратительны, а законы, позволяющие более сильным особям беспощадно эксплуатировать менее сильных – глубоко ненавистны; и что я, Крылов Алексей Александрович, тем не менее, эти законы буду чтить и соблюдать, поскольку сознаю, что без них жизнь на планете окончательно превратится в свалку и резню; а ещё я их буду соблюдать потому, что ведь и я, Крылов Алексей Александрович – плоть от плоти и кровь от крови этих пяти миллиардов двуногих хищников, и в моём мозгу, в моём сердце, в моих лёгких, мышцах и жилах неискоренимо живёт, дышит, ворочается, шуршит, плещется, пощёлкивает, посвистывает и свивается плотоядными кольцами вся гигантская эволюционная цепочка, протянувшаяся из глубин первобытных морей к этой заснеженной даче в Подмосковье…

Расскажу ещё, что все они – мои родственники, от первого и до последнего экземпляра, и что я их не только ненавижу, соперничаю и борюсь с ними за великие блага жизни, но и понимаю их отныне, как самого себя, поскольку они и есть – я, а я есть – они, и это наше вселенское братство я чувствую каждой своей клеточкой, каждым нервом и каждым позвонком. А раз так, то я буду сражаться с ними – и договариваться с ними, я больше ничто не приму на веру, но я в лепёшку расшибусь и наизнанку вывернусь, чтобы поладить с каждым из этих пяти миллиардов своих хищных сородичей, а не грызть им глотки и не стрелять в спину из-за угла; я каждый день буду вставать и ложиться с одной единственной мантрой на устах, я буду твердить её всем и всюду, до последнего своего часа и вздоха: "НЕТ БОГА, КРОМЕ РЕАЛЬНОСТИ, И ДОГОВОР – ПРОРОК ЕГО!…"

Ты довольна ли моим усердием, о мудрейшая из мудрых и суровейшая из суровых? Тебе нравятся мои теперешние смирение и покорность? И ты увидишь, ты убедишься, что с рассветом они только возрастут! Но, пока истекает ночь и догорают угли в камине, и прежний человек уже исчез, а новый ещё не родился – я хочу попросить Тебя об одном маленьком прощальном одолжении. Ведь Ты такая всесильная, о реальность-1999! Такая непобедимая и всемогущая! Ты – громадина в миллиарды солнц, кто я перед Тобой? Былинка, нуль, статистическая погрешность. Так неужели в Тебе – о величайшая из цариц, украсивших Вселенную – не найдётся хотя бы толики милосердия?! Пусть ничтожной, пусть размером со статистическую погрешность – но милосердия! И если всё-таки…

Я прошу Тебя, слышишь?! Верни мне моих самых любимых людей и всего-то на минутку! Так, чтоб хотя бы взглянуть на них в самый последний раз и проститься по-человечески. Я умоляю Тебя, слышишь?! Верни мне, пожалуйста, Машку и Любовь Ивановну! А ещё, если можно – отца. А ещё – моих милых бабу Свету и бабу Нюру. А ещё – мужа Любовь Ивановны Якова Яковлевича, инвалида войны, которого я никогда не видел, но очень хотел бы увидеть. А ещё – её жданскую племянницу Лиду. А ещё, конечно же – маму. А ещё… И ещё…"

Лунный зрачок над лесом медленно размывается и тускнеет. Тихо, тихо. Крылов вновь усмехается и задёргивает штору. Идёт на ощупь к кровати, ложится, укрывается с головой. Вот теперь-то уж точно – "Delete". Полный и окончательный. Такой, что обжалованью – не подлежит. И теперь остаётся лишь – спать, спать. Провалиться, пропасть, исчезнуть. Чтоб темно и глухо, как в склепе. Чтоб…

– Тихо, вторая группа! Успокоились. Сегодня мы ловим бабочек для альбома "Родная природа"…

Крылов почти не слушает. Он с нетерпением смотрит туда, вниз, на пушистую травяную гущу, расстилающуюся до самой реки. Она колышется под ветром, гудит, жужжит, пощёлкивает и манит, манит.

– Поняли, вторая группа?

– Да-ааа!

– Хорошо поняли?

– Да-аааааааааа!!!

– Свободны…

Быстрее, ещё быстрей! Стебли лупят Крылова по ногам, обдавая облаком колючей растительной пыли. Пыль щекочет горло и забирается в ноздри, он чихает, но продолжает таранить поле своими голыми коленками.

"То берёзка… то рябина… Куст ракиты… над… рекой… Край родной… навек… любимый… Где найдёшь… ещё… та… кой…"