Кубыш-Неуклюж

– Снежную королеву, – сказала Рита. Достав из пиджака «Винстон» и зажигалку, она мечтательно закурила, откинув голову. В кабаке заиграла музыка – не то блюз, не то регги. Официантка спросила, нет ли желания заказать что-нибудь ещё. Рита ей ответила молча. Серёжка с необычайной ясностью представлял себе эту темноглазую девушку с сигаретой во рту, которая неподвижно сидела над пустой рюмкой, глядя ему в глаза. Что она в них видит? Должно быть в том, который косит, она видит больше, чем в левом. Он выразительнее. Какую-то ерунду сказала она про Снежную королеву! Если бы эта Снежная королева сейчас забрала Жоффрея и заморозила ему сердце, кто бы погнался за ней? Никто. Все бы рассудили, что так оно будет лучше.

– Не выпить ли нам ещё? – предложил Серёжка.

– Да, можно.

Но, когда рюмки были наполнены, Рите вдруг пришла СМСка. Прочтя её, она злобно цокнула языком.

– Извини, Серёженька. Не судьба. Я должна быть трезвая. У меня сегодня работа.

– Работа?

– Да, на весь вечер и на всю ночь. Мы сейчас уходим, ловим такси, я тебя с Жоффреем закидываю домой и сразу же уезжаю.

– Читать стихи?

– Разумеется. А ещё – петь песни и танцевать. Пожалуйста, счёт!

Ровно через час Серёжка был дома. Как следует покормив бульдога, он позвонил всем своим друзьям, которые беспокоились за Жоффрея, и сообщил им об операции. Самым кратким был ответ Эдика.

– Я сейчас к тебе заскочу.

Придя через полчаса, он вручил Жоффрею нового ёжика, а Серёжке сделал попытку всучить пять тысяч. Поскольку эта попытка не увенчалась успехом, Эдик пообещал предоставить транспорт.

– Вас повезёт Олег, – пообещал он, – я с ним рассчитаюсь.

Серёжка не возражал. Закрыв дверь за Эдиком, он ушёл с мобильником на балкон, так как новый ёж пищал очень громко, и набрал Кате. Катя, как часто это бывало, не взяла трубку.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Света дорабатывала последние дни сезона. Поскольку учебный год, собственно говоря, подошёл к концу. В школе шли экзамены и зачеты. Младшие классы были уже отправлены на каникулы, так что грязи и мусора стало меньше. В этой связи Света по ночам гуляла с Жоффреем долго. Две трети каждой прогулки она сидела на лавочке у подъезда, если последняя не была никем занята. Её лопоухий друг сидел рядом на асфальте. Они мечтательно созерцали звёзды и золотой, круторогий месяц. Время от времени переглядывались, безмолвно делясь какими-то затаёнными мыслями. В ночь перед операцией они взяли с собой Серёжку и банку пива. Точнее, пиво взял сам Серёжка. Света его не очень любила. Ночь была тихая, очень светлая. Небо вызвездило от края до края. Пройдясь вокруг кирпичного дома, трое друзей завернули к лавочке и уселись. Серёжка вскрыл свою банку.

– Кто с тобой завтра поедет? – спросила Света, закончив долгий рассказ о том, как Ксения Николаевна поругалась с Дарьей Рустемовной из-за сплетни, которую распустила Крапивина, вовсе уж помешавшаяся на греческой мифологии и решившая, что она – богиня раздора. – Я? Или опять Ритка?

– Ты меня спрашиваешь?

– Конечно. Мы обе завтра свободны. Решай, кто тебе милее – блондинка или брюнетка. Могу ещё, кстати, рыжую предложить.

– Блондинка мне, конечно, милее, – с грубой пивной прямотой признался Серёжка, взяв руку Светы, – она для меня как солнышко. А брюнетка – месяц, который светит сейчас над городом. Он не греет, но он сияет. И не даёт никому покоя. Я бы взял двух.

– Света улыбнулась. Сняв с ноги шлёпанец, она стала гладить ею Жоффрея, который сидя начал дремать. Жоффрей встрепенулся и заурчал.

– Серёжка, ты очень хитрый, – нежно сказала Света, – Ритка права!

– Ритка говорит, что я хитрый?

– Она мне так написала. Вот уж не знаю, что вы сегодня с ней обсуждали за рюмкой водки!

Серёжка сделал глоток и наморщил нос.

– По-моему, ни о чём таком мы не говорили. Я у неё попытался выяснить, есть ли что-нибудь во вселенной, внушающее ей страх.

– Каков был ответ?

– Она как-то пошутила. Не помню, как.

– Твою мать! – выдернула руку из пальцев Серёжки Света – я ведь тебя просила не подставлять меня!

– Я тебя и не подставлял. Про дива не спрашивал.

– Этого ещё не хватало! Не говори с ней больше об этом! Она тебе всё равно ничего не скажет, а психануть она может. И я тогда тебе не завидую! Лезть к ней в голову – это то же самое, что лезть в бомбу!

– В бомбу?

– Конечно! В атомную! Осёл! Тебе что, приятно лезть в бомбу? Она ведь может взорваться!

Серёжка пиво допил и выбросил банку. Мимо подъезда шли от метро редкие прохожие. Света всё продолжала орать про бомбу. Когда она пошла по третьему кругу, Серёжка встал, схватил её за ноги, на одной из которых болтался шлёпанец и решительно растянул на лавке.

– Дурак! – завизжала Света, цепляясь за свои трусики под короткой джинсовой юбочкой, – люди смотрят!

– Если ты будешь орать, моя ненаглядная, они будут смотреть более внимательно!