Кубыш-Неуклюж

– Спасибо вам, – взволнованно проронил Серёжка, и Света за руку увела его в коридор. Мишико там не было. Он отправился покурить. Серёжка и Света долго сидели молча. Он для чего-то прислушивался, о чём говорят вежливые девушки на ресепшене, а она рассматривала десятки разнообразных собак и кошек, ждавший вместе с хозяевами, когда закончится операция и опять начнётся приём. Обоим было тревожно. Серёжка этого не скрывал, а Света скрывала. Устав смотреть в испуганные глаза животных, она достала свой телефон и стала писать СМСку Рите. Тут заиграл телефон Серёжки. Он взял звонок. Это была Катя.

– Привет, Серёжа. Ты мне вчера звонил?

– Да, звонил! Ты представляешь, Жоффрей сейчас под наркозом, его уже оперируют!

– Да? А где?

Серёжка всё рассказал. Прибавил, что сильно переживает из-за того, что сердце не проверяли.

– Я просто убеждена, что всё обойдётся, – заверила его Катя, – расслабься, на следующей неделе, я, может быть, заеду к тебе.

– Пожалуйста, приезжай как можно скорее! Ты ему очень нужна.

– Я знаю. Пока.

Через три минуты позвонил Эдик. У него также не было времени на пространные разговоры. Быстро узнав, как дела, он положил трубку. Миши всё не было. Он, скорее всего, уснул у себя в машине. Минута шла за минутой. Серёжке стало уже казаться, что прошёл час. Он спросил у Светы, не засекала ли она время. Света ответила отрицательно. И внезапно дверь операционной открылась. Девушка вынесла на руках Жоффрея. Он был в отключке. Лапа была обмотана до бедра бинтом, пропитанным кровью. Рядом шёл парень. Он высоко держал прозрачный флакон, жидкость из которого капала через трубку бульдогу в вену.

– Всё хорошо?– щебетнула Света, вскочив и подняв Серёжку.

– Да, всё отлично, – громко сказала девушка, – не волнуйтесь. Идите следом за нами.

В самом конце коридора был длинный стол буквой Г, прикреплённый к стенам. На нём лежали две послеоперационные кошки и две собаки. Все они были присоединены к капельницам. Около животных сидели, следя за капельницами, хозяева. Положили на этот стол и Жоффрея, предварительно расстелив для него три слоя пелёнок. Ассистент вставил флакон в штатив. Девушка придвинула пару стульев, отрегулировала поток и предупредила:

– Если начнёт капать медленнее – зовите!

– А если кончится?

– Мы подключим второй флакон, потом ещё третий. Тогда он сможет дойти до машины сам.

Жоффрей начал просыпаться лишь на втором флаконе. Сперва задвигались уши. Света с Серёжкой, сидя на стульях, не отрывали от него глаз. Моча из него текла почти непрерывно. Пелёнки пришлось менять. На третьем флаконе взгляд у бульдога полностью прояснился, и он решил попытаться встать. Его удержали не без труда. Тут явился Миша.

– Уже дерётся! – весело крикнул он, – какой молодец! Через две недели возьму тебя на охоту!

– Он слишком добрый, чтобы охотится, – возразила Света, – медведю будет свои игрушки совать.

Жоффрей, как и обещали, шагал до машины сам, почти не хромая. Вид у него был бодренький, потому что дали ему попить. Перед тем, как снять его со стола, Серёжка заплатил деньги, а Света поговорила с Ерёмовым. Он ей дал назначение, объяснив, какие уколы делать и как. Уколов было полно – восьмидневный курс.

– На снятие швов приезжайте двенадцатого июня – сказал Ерёмов, прощаясь, – к этому дню придёт гистология. Брать талон вам будет не нужно. Всего хорошего.

– Извините, один вопрос. А преднизолон отменить?

– Да, да, отменяйте, но постепенно.

Время приблизилось к десяти. На улице шёл настоящий ливень. Ехали долго, так как стояло всё, включая дворовые переулки. Жоффрей, сидевший между ногами Светы, смотрел на неё уныло. Устали все беспредельно. К Серёжке Света даже и не зашла, потому что сильно хотела спать. Риты дома не было.

– Куда черти её понесли с фингалом, – кричала Света, сбрасывая с себя предметы одежды, чтоб пойти в душ, – совсем уже озверела!

В три часа ночи Серёжка вынес своего пса на улицу. Дождь уже перестал. Чтоб не ходить далеко, Серёжка перешагнул заборчик возле подъезда, и поскользнулся. Он упал в грязь – жидкую, глубокую, по колено. В эту грязь плюхнулся и Жоффрей с разрезанной лапой. Из этой грязи он и залаял, как одержимый. Он так ни разу не лаял с тех самых пор, как Серёжка с ним перестал гулять по ночам. И лаял он с дьявольской озверелостью на того, кто не приближался к нему, когда с ним гуляла Света. А сейчас он, его враг, был здесь. Стоял совсем рядом. Будь у Жоффрея чуть больше сил, чтоб выбраться из болота – Жоффрей вцепился бы. И Серёжка это почувствовал. Не почувствовать это было нельзя. Но на этот раз он не испугался. Наоборот он рассвирепел. Проклятье какое-то! Упасть в грязь, чуть не утопить в ней Жоффрея после онкологической операции, да еще спасовать перед гнусной тварью, зарезавшей Малыша? Этого ещё не хватало! Серёжка встал, взял бульдога, который выл от бессильной ярости и вскричал:

– Чтоб ты сдох, урод! Чтоб ты сдох! Клянусь, я тебя достану!

Снова перешагнув забор, он пошёл домой, чтоб вымыть Жоффрея и заменить на нем бинт, промыв рану перекисью. А что он мог ещё сделать?

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ