Кубыш-Неуклюж

Она стала молча лупить его кулаком и зверски кусаться. Ему было с ней не справиться. Он решил попытаться прилипнуть ртом к её рту. Её голова моталась, но он сумел. Когда её тело, перестав быть враждебным и угловатым, стало взволнованным и упругим, а оба глаза зажмурились, Жоффрей благостно заурчал. Возможно, он разделил её настроение, а возможно – нашёл какое-то своё счастье. Когда Серёжка на всякий случай повернул голову, а его подруга открыла один левый глаз, всё стало понятно. Да, истина приоткрылась до такой степени, что возникла полная неподвижность и замешательство.

У скамейки стояла Рита. Она внимательно наблюдала. Серёжка её узнал по шлейфу духов. Немного смущаясь, он застегнул штаны и уселся. Ошеломление Светы продлилось гораздо дольше. Неудивительно – она видела лицо Риты. А на лице у неё, под глазом, налитым кровью, темнел фингал. Он был небольшой, но очень заметный. Поскольку Света не шевелилась, Рита подобрала её шлёпанец и надела его ей на ногу. После этого она села рядом с Серёжкой и стала гладить Жоффрея. Села и Света.

– Ритуха! – вымолвила она, – ты что, охренела? Кто тебе глаз подбил?

– Я сама об угол ударилась, – объяснила Рита голосом почти трезвым. От неё пахло вермутом.

– Хватит врать! – не унялась Света, – Серёжка, ты представляешь, у этой дуры – фингал! Кто-то ей всю морду разворотил!

– Не надо преувеличивать, – недовольно бросила Рита, – вечно ты начинаешь глупости городить по каждому поводу! Всё нормально.

Света вздохнула и рассмеялась.

– Ну, хорошо. Нормально – значит нормально. Серёжка, завтра с тобой поедет блондинка, а не брюнетка. На месяце появилось синее пятнышко. Оно смотрится очень неэстетично.

– Да я бы могла поехать, – сказала Рита, вытащив сигарету и закурив, – но ведь это будет не очень здорово. У хирурга задрожат руки, когда он меня увидит.

Было уже три часа утра. Серёжка не понимал, откуда ещё идут какие-то люди. Метро закрыто.

– Я пойду спать, – сказал он, поднявшись и взяв бульдога, – мне кажется, что вам нужно поговорить тет-а-тет.

– Да, спокойной ночи, – зевая, проговорила Рита, – если чего, звони.

Жоффрею домой не очень хотелось, но его мнение никого не интересовало. Прежде, чем лечь, Серёжка открыл окно, чтобы лучше слышать, о чём будут говорить подруги на лавочке. Но не тут-то было! Они общались вполголоса, и нельзя было разобрать ни одного слова. Так и уснул Серёжка, не получив ответ на вопрос, кто ударил Риту.

Вечером Света проснулась с некоторым трудом. Она поспала всего полтора часа, вернувшись с работы, а утром – час. Её растолкала Рита. Они пошли поглядеть, чем занят Серёжка. Тот говорил со своим бульдогом. Жоффрей с самого утра сидел у пустой поилки и смотрел так, что жить не хотелось. Серёжка, к счастью, не мог увидеть его глаза. Но он их отчётливо представлял. Света принесла показать Жоффрею пару майских жуков, которых она поймала перед зарёй. Жуки находились в стеклянной банке. Без всякого интереса, только из вежливости обнюхав её, бульдог отвернулся. Серёжка спросил у Риты, как объяснить собаке, что никому воды для неё не жалко. Рита заплакала и ушла. С Олегом договориться Эдик не смог. Тот был очень занят. Но подвернулся грузин по имени Мишико на двадцать четвёртой «Волге». Он и повёз трёх друзей в Жулебино.

Девушки на ресепшене попросили взвесить Жоффрея. Выяснилось, что он за неделю похудел сильно. Хоть пациентов было не меньше, чем накануне, Жоффрея начали подготавливать к операции почти сразу. Введя ему венозный катетер и впрыснув два препарата для стимулирования сердечной деятельности, ассистенты велели ждать в коридоре – мол, позовём. Когда они этим занимались, хирург, сидя за столом, устало общался с кем-то по телефону.

– А разве сердце проверить не нужно было? – шепнула Света Серёжке, сев вместе с ним и грузином Мишей около двери с надписью «Операционная'', – перед общим наркозом всегда проверяют сердце!

– Им здесь виднее, – ответил вместо Серёжки Миша, – врач очень опытный, сразу видно!

– Да он к нему и не подходил!

– Не переживайте, Светочка. Если с нашим Жоффреем что-то случится, я их тут всех замочу! У меня в деревне висит охотничий карабин. Медведя кладёт с четырёхсот метров!

Через пятнадцать минут в операционную прошли врач и два ассистента – парень и девушка. Дверь они оставили настежь. Распаковав резиновые перчатки, Ерёмов их натянул, взял шприц, наполнил его неким препаратом и произнёс:

– Давайте сюда бульдога!

Жоффрей вскочил прежде всех. Он так потянул за собой Серёжку, что можно было подумать – его позвали есть колбасу. С Серёжкой вошла и Света. Сняв с пса ошейник, они поставили пациента на стол.

– Напомните вес, – попросил хирург, – это очень важно.

– Двенадцать, – вздохнула Света.

– Не пил, не ел?

– Ни капли, ни крошки.

Врач ввёл наркоз, и лапы Жоффрея начали разъезжаться. Секунды через две-три он уже храпел не хуже, чем Тарас Бульба после ведра горилки.

– Ну вот, трактор заработал, – бодро сказал Ерёмов, – ждите, пожалуйста, в коридоре. За полчаса мы управимся. Операция небольшая.