Кубыш-Неуклюж

– Идиотка, – проговорила Света, также закуривая, – ты разве не понимаешь, что это может кончиться суицидом? Тебе охота в тюрьму?

Крапивина неожиданно рассмеялась. Света попятилась от неё.

– В тюрьму? – как бы размышляя, переспросила школьница, – интересно! Но объясни, за что? Весь я всего-навсего задала вопрос. А этот ублюдок меня унизил.

– Он пошутил!

– Пошутил?

– Конечно! Он, как и все, подумал, что ты шутила. Как можно не понимать, почему Наташа порвала с князем? Как можно не понимать, что голову Карамазову проломил лакей Смердяков. Его незаконный сын! Ты эти романы, вообще, читала?

– Чёрт с ней, с Наташей и с её князем! – выпалила Крапивина, поперхнувшись дымом, – я бы не порвала, она порвала! Это её дело! Дура она! А вот что касается Смердякова – что я могу про него понять? Есть его признание, очень сильно похожее на фантазию! Он мечтал это совершить, так вот и придумал, что совершил, а потом повесился. А у Митьки были мотивы! И была злоба! И все улики – против него.

–А деньги?

– Какие деньги?

– Три тысячи Смердяков показал Ивану! Где он их взял?

– Украл! Ты чего тупишь?

– Лена, успокойся!

И Лена вдруг успокоилась. Вероятно, ей нужно было только слегка проораться. Сбивая пепел, она смотрела на Свету. Но та не знала, что ей сказать. Она вдруг увидела на дорожке, которая пролегала к школе через пустырь, Серёжку с Жоффреем. Они гуляли. Их, как нередко это бывало, сопровождала маленькая серая кошечка. Эта кошечка уже очень-очень давно дружила с Жоффреем. Столь необычная дружба была предметом всеобщего интереса и удивления. Иногда они забавно играли – бульдог и кошка. Всякий, кто это видел, замедлял шаг. Многие жалели, что под рукой нет видеокамеры.

– Я права? – спросила Крапивина, – или нет? Какого ты дьявола догнала меня и молчишь, как треска варёная?

– Ты права, – глядя на Жоффрея, призналась Света, – но не во всём. Когда ломаешь шаблоны, надо быть снисходительной к тем, кто живёт шаблонами. Достоевский, в отличие от тебя, проявил к ним некую снисходительность. Именно по этой причине Вовка, как все, решил, что ты просто шутишь. И пошутил в ответ. Без всякого злого умысла. Ты за это его убила.

– Если бы это сделал другой – ничего бы не было, – заявила Ленка.

– Вот оно что! Так ты его ненавидишь?

– Я ненавижу комплексы, а он весь из них состоит! Это не мои слова, а Наташкины. Человек, у которого много комплексов – это ёж. С какой пьяной радости я должна об него колоться?

– Так и не притрагивайся к нему!

– Так и не сажайте его со мной!

Света ядовито цокнула языком.

– Тебе сколько лет? – спросила она.

– Семнадцать. А что?

– Я старше тебя всего на три года и не такая красивая. Но во мне почему-то нет даже половины от твоих комплексов. Странно, да?

Крапивина молча подняла брови. Она ждала объяснения.

– Ты зачем бросаешься на овцу? – продолжала Света, – бросалась бы на Мамедова! Он бы живо тебе рога обломал!

– Какие рога? Ты что, ненормальная? Быстро отойди от меня подальше, а то ударю! Я не хочу с тобой разговаривать.

Распахнулась дверь. Вышла Немова. Посмотрев на Свету и на подругу, она загадочно улыбнулась.

– Не подрались? Значит, я успела!

– Да, как всегда, – буркнула Крапивина, – тоже мне, сердобольная! Любопытной Варваре жопу надрали!

– Прыгалками, – с печальным лицом уточнила Немова, – но не только ей. И на твоём месте я бы не тявкала.

Этот идиотский конфликт был приостановлен шумным наплывом из-за угла толпы второклашек в спортивной форме. Они два часа подряд активно профизкультурничали с Наташей, и теперь та гнала их на математику. Увидав за школьным забором Жоффрея с кошечкой, малышня разразилась весёлым визгом:

– Бульдог, бульдог! Кошка, кошка!

Наташа шла позади.

– Это твой сосед? – спросила она, приблизившись к Свете и указав на Серёжку. Света кивнула. Велев распаренной детворе идти в раздевалку самостоятельно, чемпионка взглянула на двух подруг. Немова дурашливо поклонилась, сложив ладошки. Крапивина аккуратно выбросила окурок в урну.

– Пока, бульдог! – с какой-то необъяснимой, щемящей грустью звенели крики входивших в школу детишек, – пока, хороший, маленький бульдог! Пока, кошечка!

На Наташе висел свисток. Он вдруг почему-то вызвал у Немовой интерес, и она потрогала его пальцем.

– Классная штука!

– Великолепная, – согласилась Наташа, – лучше и не придумаешь.

– Дай, я свистну! Надеюсь, ты не заразная?

– Немова, отойди от меня подальше! Не знаю, что ты задумала, но сегодня меня доставать не надо! Мне удалили зуб.

– Наташенька, я задумала только свистнуть! Зачем ещё можно брать в рот то, что нельзя сожрать? Лично я не знаю! Я – не Крапивина.

Дверь открылась, и вышел физик Виктор Борисович. На его лице, когда он увидел девушек, промелькнуло нечто такое, что рассмешило Немову и Крапивину.

– Да курите, курите, Виктор Борисович! – деловито махнула рукой последняя, – с нами можно. Мы – не Шкилёва, которая рассказала всем, включая директора, как вы ей предложили публичный секс!

– Как, прямо-таки публичный? – спокойно переспросил педагог.