Kudos

– Темой выступления было единство в эпоху эгоизма, – сказала мне Герта. – Это была интересная панель. Райан вызвал ажиотаж.

– Я всего лишь отметил, – сказал Райан, – что не считаю эти два понятия взаимоисключающими.

– Это острый вопрос, – сказала Герта, – так как вы, британцы, собираетесь просить развод.

– Тут я невиновен, – сказал Райан радостно, – я счастливый в браке ирландец.

– Это будет большой ошибкой, – сказала Герта, – как это, наверное, всегда бывает.

Райан отмахнулся от темы одной рукой и схватился за трость другой.

– Этого никогда не случится, – сказал он. – Как моя жена, которая грозится уйти от меня каждый вечер пятницы, после того как выпьет лишнего. Перефразируя Йейтса, сокол не только слышит сокольника, – добавил он многозначительно, – но и приноровился есть с его руки.

Герта рассмеялась.

– Замечательно, – сказала она.

– Единственное, что можно с уверенностью сказать про людей, – сказал Райан, – это то, что они станут свободными только тогда, когда свобода будет им выгодна.

– Вам нужно навестить нас за городом, – сказала Герта, залезая под шаль и протягивая ему белую карточку, такую же, какую она раньше дала мне. – Кто знает, может быть, у нас вы найдете вдохновение и напишете продолжение своей книги. Мне будет приятно думать, что мы смогли внести немного магии.

– Конечно, – сказал Райан, обводя зал узкими глазами. – Было приятно вас увидеть, – добавил он, сжимая руку Герты в своих.

– Я заметил, что ты сначала меня не узнала, – сказал он мне, пока мы оба смотрели ей вслед. – На самом деле это случается постоянно, так что не волнуйся. Я привык к изменениям, – сказал он, проводя рукой по волосам, которые оказались длиннее, чем я помнила, и были более свободно зачесаны назад, – но понимаю, что это шок для людей, которые довольно давно меня не видели. На днях я нашел пару старых фотографий и сам себя с трудом узнал, так что могу представить, каково это. По правде говоря, меня и самого-то это иногда застает врасплох. Не каждый день теряешь половину своего веса, да? Странно, – сказал он, – иногда я чувствую, будто вторая половина никуда не делась. Просто никто больше ее не видит.

Мимо нас прошел официант с напитками на подносе, и Райан выставил руку вперед в знак отказа.

– Начал я с того, что отучил себя пить, – сказал он. – Старое доброе материнское молоко. Хотя, надо признать, оно помогает заснуть. Я сейчас совсем не сплю. Оказывается, многие не спят, – сказал он. – Слава богу, есть социальные сети. Я и не знал, как много всего происходит вокруг. Я будто жил в другом веке. Сейчас, вместо того чтобы напиться и спать, в три часа ночи я переписываюсь с людьми из Лос-Анджелеса и Токио. Жена довольна, – сказал он. – Когда дети просыпаются, они ее не будят.

Он повернулся так, что свет стал падать на него под другим углом. Теперь я увидела, что то, что я истолковала как следы пережитых невзгод, было на самом деле свидетельствами успеха, и удивилась, как легко оказалось спутать эти противоположности. Его мешковатый костюм был модного свободного кроя и явно стоил много денег, как и художественный беспорядок у него на голове. Что же касается его исхудалого вида – это, сказал он немного погодя, результат решения отложить вилку и нож в сторону. По правде говоря, на новый образ жизни его вдохновила жена, добавил он, хотя она не могла себе представить, что он так далеко зайдет.

– Дело в том, – сказал он, – что мы ведь одержимы. Мы не успокоимся – мы пойдем до конца, пока не докопаемся до корней и всё такое. Я заметил, что многие писатели не следят за своей внешностью, – продолжил он, – и я должен сказать, что есть в этом какой-то снобизм. Они боятся, что, если их застанут за физическими упражнениями или увидят, что они едят, о них перестанут думать как об интеллектуалах. Мне больше нравится модель Хемингуэя, – сказал он, – но, естественно, без ружья и самоуничтожения. Но совершенный внешний вид – почему бы и нет? Зачем относиться к своему телу так, будто это только мешок для мозгов? И особенно если принять во внимание публичность, в которую мы сейчас вовлечены, – глядя на некоторых авторов, можно подумать, что они никогда дневного света не видели. Может, они ведут себя так, потому что все из себя гениальные, но, как я уже говорил, это всё-таки отдает снобизмом. Я лично испытываю отвращение при виде писателя, который выглядит как бродяга, – почему, спрашивается, мне следует доверять твоему видению мира, если ты даже о себе позаботиться не можешь? Если бы это был пилот самолета, я бы не поднялся на борт – я бы не доверился ему.

Его трансформация началась несколько лет назад, сказал он, когда жена подарила ему на Новый год умные часы. Они измеряют частоту пульса и считают количество пройденных шагов. В них есть все черты непродуманного подарка, выбранного наугад, сказал он, но разве не случайная вещь часто становится тем инструментом, который помогает тебе выбраться из колеи?