Kudos

Проблема в том, заметила женщина, стоящая рядом со мной, что ценность купонов не совпадает с ценами на еду, так что непонятно, каким образом давать сдачу. Кроме того, некоторые люди хотят есть и пить больше, чем другие, но всем нам было выдано одинаковое количество купонов. Сама она ест немного, она миниатюрная и уже не в том возрасте, а взрослому мужчине с хорошим аппетитом потребуется в три раза больше. Она, впрочем, понимает позицию организаторов фестиваля: гостям невозможно предоставить полную свободу с неограниченным количеством купонов, а раздавать их, ориентируясь на потребности, тоже было бы нечестно, потому что кто вообще может сказать, каковы потребности другого? И в создавшейся ситуации, сказала она, смиренно оглядывая очередь, – несколько официантов в ее начале в замешательстве изучали купоны и обсуждали что-то между собой, а гости проявляли всё большее беспокойство, – навряд ли нам вообще что-нибудь достанется. Мы изобретаем все эти системы с целью установить справедливость, сказала она, и всё-таки ситуации, в которые попадают люди, такие сложные, что справедливость всегда от нас ускользает. Пока мы боремся с войной на одном фронте, сказала она, на другом возникает хаос, и многие режимы пришли к выводу, что все проблемы возникают из-за человеческой индивидуальности. Если бы люди были одинаковыми, сказала она, и разделяли одну точку зрения, было бы, конечно, намного легче их организовать. И вот тут-то, сказала она, и начинаются настоящие проблемы.

Она была маленькой, сухощавой женщиной с детским телом и широким, угловатым и проницательным лицом; в ее больших глазах с тяжелыми веками, время от времени медленно моргавших, читалось почти змеиное терпение. Она была на моем выступлении сегодня днем, добавила она, и поразилась, как и всегда, насколько ущербны подобные мероприятия по отношению к работе, которой они посвящены: обсуждение, кажется, идет по кругу и становится бесцельным, а основная тема так и не затрагивается. Мы ходим по прилегающей территории, сказала она, но никогда не попадаем внутрь самого здания. Функция таких фестивалей, как этот, становится для нее всё менее понятной, несмотря на то что она состоит в его совете директоров, зато личная значимость книг – по крайне мере, для нее – увеличилась; и всё же у нее есть чувство, что попытка превратить частное времяпрепровождение – чтение и писательство – в тему для общественного обсуждения порождает особый тип литературы, в том смысле что многие приглашенные сюда писатели блистают на публике, но пишут довольно посредственно. В случае с этими авторами, сказала она, есть только прилегающая территория, здания просто нет, а если оно и есть, то это временная постройка, которую снесет в следующую же грозу. Но она осознает, сказала она, что, возможно, в этой пресыщенности виноват возраст. Всё чаще и чаще она обнаруживает, что отворачивается от современных авторов и движется в сторону главных вех истории литературы. Недавно она перечитывала Мопассана и обнаружила, что он всё так же свеж и очарователен, как и в свой век. При этом на нее продолжает давить непреодолимая сила коммерческого литературного успеха, хотя у нее есть чувство, что тесный союз между двумя сферами – коммерцией и литературой – переживает не лучшие времена. Небольшая корректировка общественных вкусов, сказала она, бездумное решение потратить деньги на что-то другое, и вся структура – глобальная сеть издательств художественной литературы и связанные с ней отрасли – может исчезнуть в мгновение ока, оставив после себя только камушки подлинной литературы, которая была всегда.