Kudos

Герман нахмурился и сказал, что, возможно, легче рассматривать это в форме какой-нибудь фигуры – например, изображенные в виде треугольника отношения Адам / Ева / змей будут более наглядными, так как смысл триангуляции состоит в том, чтобы определить положение двух точек посредством третьей и таким образом установить объективность. Если мне интересны метафоры, сказал он, то роль змея заключается лишь в том, чтобы создать точку зрения, из которой можно наблюдать за слабостями Адама и Евы, и, таким образом, змей может быть выражением чего угодно, что определяет отношения между двумя личностями, как рождение ребенка может определять отношения его родителей. В том, что касается последнего пункта, продолжал он, его собственный случай – более сложный, так как в силу обстоятельств он сам, фигурально выражаясь, играет роль Адама для своей матери-Евы. Он никогда не видел своего отца, который оставил этот мир за несколько недель до того, как Герман появился на свет; он переживал, что ему до сих пор не удалось ввернуть это важное сообщение в наш разговор, и он рад возможности упомянуть об этом. Таким образом, он часто думает о том, получится ли вписать в треугольник их с мамой, и если да, то что будет его третьей вершиной. К сожалению, единственная доступная роль – это роль змея, добавил он и признал, что напряженно ждет, не появится ли эта внушающая опасения сила. Но до сих пор его мама так больше и не вышла замуж, хотя она очень красива – это его личное мнение, – и когда он спросил ее, какова вероятность, что это произойдет, она ответила, что такой шаг потребует от нее раздвоиться, а она предпочитает оставаться одним человеком. Его мама редко выражается образно, потому что знает, что это его расстраивает, но он признает, что в этом случае она согласилась на меньшее из двух – с моего позволения, он снова повторит это слово – зол. Сначала он понял ее так, что биологическая роль матери будет несовместима для нее с ролью жены человека, который не приходится ему биологическим родственником, и это осознание заставило его почувствовать себя настолько виноватым, что лучшее, что, как ему казалось, он может сделать, – это уйти и найти способ уничтожить себя. Но, к счастью, она тут же дала объяснение – ей нравится всё как есть.

Если вернуться к теме школьной премии, сказал он, для нее было выбрано название Kudos, то есть «Лавры». Как я, наверное, знаю, греческое слово kudos – существительное единственного числа, которое приобрело форму множественного из-за обратного словообразования: слова kudo самого по себе никогда не существовало, но в современном использовании собирательное значение изменилось из-за сбивающего с толку суффикса множественного числа. Таким образом, kudos буквально означает «призы», но в своей оригинальной форме это слово имеет более широкие коннотации признания или общественного одобрения, а также наводит на мысль о чем-то, на что обманным путем может претендовать кто-то другой. Например, он слышал, как его мама на днях жаловалась кому-то по телефону, что все лавры за успех фестиваля достались совету директоров, в то время как всю работу выполнила она. В контексте ее замечаний о мужчине и женщине выбор этого искусственного множественного числа достаточно интересен: индивидуальное замещается коллективным, однако, как он полагает, вопрос о зле всё еще остается открытым. Нужно признать, что, даже проведя тщательное исследование, он не смог найти ничего, что подтвердило бы использование его мамой этого слова в контексте несправедливого присвоения. Может ли случиться так, что приз, без злого умысла, получит не тот человек?

Он не спрашивал никого в школе, какое единственное число подразумевает название премии – возможно, он забыл упомянуть, что получили ее он и его подруга Йенка, – kudo или kudos, но он полагает, что в школе никого особо не волнует грамматический аспект этого вопроса. Выиграть премию было приятно: его мама была невероятно счастлива, несмотря на то что ему пришлось попросить ее не проявлять лишних эмоций.

Остальные растянулись по набережной, и мы остановились, чтобы они смогли догнать нас. У меня зазвонил телефон, и на экране высветился номер старшего сына.

– Угадай, что я делаю сейчас, – сказал он.

Расскажи, сказала я.

– Прохожу через школьные ворота в последний раз, – сказал он.

Поздравляю, сказала я и спросила, как прошел последний экзамен.

– Удивительно хорошо, – сказал он. – По правде говоря, я даже получил от него удовольствие.

Я, наверное, помню, сказал он, что он потратил много времени, повторяя одну тему – историю изображений мадонны, – хотя она совсем не попадалась ему в прошлых тестах, которые он просматривал. Он упорно изучал ее, постоянно сомневаясь в рациональности своих трудов, но не мог убедить себя остановиться. Открыв экзаменационный лист, он увидел, что самый первый вопрос был ровно на эту тему.

– Я так много всего хотел сказать, что забыл, что я на экзамене. Это было настоящее удовольствие. Поверить невозможно.