Кукарека Иванович

«Стук! Стук!» — слышит вдруг Груя звук топора в соседнем дворе. «Может, это отец?» — думает он, заглядывая в щель между досками забора. Где там! Это другая фея, оказывается, колет дрова. Груя хочет зайти во двор, но большая лохматая собака выходит ему навстречу.

— Брысь! — кричит фея собаке, словно кошке, размахивая поленом. Смотри, а то укусит, — предупреждает она Грую.

Но собака уже приветливо виляет хвостом: давно она не видела средь белого дня мужчину возле этого дома!

Груя поплевал на ладони: ну-ка, мол, давайте сюда топор. А фея заглянула ему в глаза, погладила по голове и только спросила:

— А хочешь, я тебя угощу варениками с вишнями?

Ну как можно отказать фее, тем более, что вареников с вишнями вдруг так захотелось, что слюнки потекли.

Тем временем фея берёт Грую за руку и ведёт его в дом. Наелся Груя вареников, вместе с ним и фея отведала их, но — как птичка, не поела, а поклевала чуть-чуть.

Когда Груя захотел после этого снова взяться за топор, фея не дала его мальчику.

— Спасибо, что ты пообедал со мной, — сказала она. — Когда одна совсем аппетита нет, а с дровами я и сама справлюсь.

Как раз в это время на дороге послышались чьи-то шаги. Из-за забора фея увидела только шляпу.

— Оказывается, вас двое!.. А я думала, ты один…

Груя хотел объяснить, что это лошадь идёт в его шляпе, но ему почему-то стало неловко, и он промолчал.

А лошадь, чувствуя, что мальчик во дворе, остановилась. Теперь она была впряжена в коляску. На месте ездового восседала тоже фея, она и окликнула Грую.

— Садись! — сказала фея приветливо и посадила его рядом с собой.

— Э-ге, кто-то к нам едет посмотреть, как мы живём! — весело проговорила молодая фея, собиравшая виноград на самом краю села; кусты были высокие, и она сначала тоже увидела только шляпу на голове лошади.

И тут феи стали петь, да так красиво, что Груя закрыл глаза, чтобы лучше слышать и чтобы ничто не отвлекало.

— Ой, да это лошадь в шляпе! — засмеялась фея, и песня умолкла. Чудеса да и только! Лошадь в шляпе!

— А вот и я! — выпрыгнул из коляски мальчик с непокрытой головой и давай феям помогать, без лишних слов таскать корзины с виноградом.

Феи снова чуть было не запели, но тут лошадь чихнула, и это их рассмешило. Только одна, зеленоглазая, не рассмеялась, продолжала что-то петь вполголоса. Потом она взъерошила Груе волосы, надела ему на голову веночек из виноградных листьев и снова усадила в красивую коляску.

Когда коляска подъехала к табачному полю, оказалось, что и там было полным-полно фей. И они сначала заметили только шляпу на голове лошади, и это их тоже развеселило.

— Вот, кажется, и курящий появился! — сказала одна. А другая, повыше ростом, прислонила руку к глазам:

— Этот вряд ли поможет нам табачные листья нанизывать…

— Почему это вряд ли? Я с очень большим удовольствием!.. — Из коляски выпрыгнул мальчик с веночком на голове и тут же начал доказывать, что он мастер на все руки.

— А тот всё только курит и курит… — Выпрямилась с трудом старая фея, глядя за холм.

Оттуда и в самом деле поднимался дымок. Только позже Груя узнал, кто там так раздымился.

Фея с коляской была почтальоном: ей надо было ехать дальше, но лошадь в шляпе не хотела ехать, пока Груя не сядет рядом с феей. Только тогда и тронулась с места.

Проехали и мимо поля с сахарной свёклой, вот проехали и мимо сада: в поле всё одни феи да феи.

А одна даже пахала на тракторе. Увидев лошадь, она сразу как будто узнала шляпу и начала делать знаки мальчику: иди, мол, сюда! И вдруг Груя увидел, что это была его родная мать.

— Как, и ты тут? — удивился Груя. — Я отца ищу, а нашёл тебя!.. сказал он, прижимаясь к материнской груди.

Так вот и остался Груя в селе удивительных и работящих фей. Где появлялась лошадь в шляпе, тут же выпрыгивал из коляски мальчишка… и принимался за любое дело.

А тот, что сидел за холмом и всё курил, был его отцом. Следя за тем, как поднимается к небу дым, он посылал в село вести: сегодня, дескать, будет дождь, а завтра наверняка задует ветер…

Когда он узнал, что в Шишках появилась лошадь в шляпе, ему это не очень-то понравилось.

«Тот, — сказал себе отец Груи, — который устроил это дело, решил, наверно, посмеяться над нами».

Встретив за холмом прохожего, который не умел пускать дым через нос, он послал его в село — узнать, так это или нет?

Но человек, узнав, чья шляпа на лошади, обратно не вернулся.

Теперь все феи давили виноград. Одна беда — бочка, которую они наполняли для отца Груи, была чересчур большая.

— Не бочка, а целый дом!

Едва только забили пробку — стали катить её по дороге: феи пешком, а бочка рядом — бряк-бряк! — пока не вышли из села.

Потом медленно покатили её в гору и всё боялись: вдруг сорвётся прямо на село?! Страшно представить, что тогда будет!.. Поэтому-то феи и держали её баграми да верёвками.

В-ах! Вот и вкатили бочку на вершину холма! Но, видно, упустили, перекатилась она на ту сторону холма, что-то глухо загудело… и…

Груя открыл глаза. Рядом стоял Титирикэ, стоял и стучал кулаком по бочке. «Ух и бух!» — гудела она. «Ух и бух!» А в паузах Титирикэ смеялся и приговаривал: