Кукла Баю-Бай

– Да, заткнись, – подхватила Антония.

– Ой-ой, – Зуги млел от восторга. – Какая прелесть! Спорим, вас выберут королями бала?

– Ну и что, если выберут? – спросила Антония. – Тебе-то какое дело?

Гас покраснел, как рак. Я чувствовала, как плохо это кончится. Я хотела шагнуть вперёд, чтобы защитить Антонию или схватить её и вместе с нею зарыться под землю.

Но не сделала ни того ни другого. Я вообще ничего не сделала.

Гас так стукнул кулаком по рулю, что погнул его.

– Может, хватит уже?! – заорал он. Его лицо скривилось от ярости. – Я не звал тебя ни на какие танцы! Я даже не думал об этом. Так что замолчи! Просто замолчи!

Антония застыла с полуоткрытым ртом, глядя куда-то вдаль, словно пыталась увидеть край света.

– Всё понятно? – Гас выпрямил руль, стараясь не смотреть на Антонию. С лица Зуги не сходила злорадная ухмылка.

– Но…

– Ты чё, тупая? – Зуги демонстративно хлопнул себя по лбу. – Он никуда тебя не звал. И с чего ты вообще взяла, что он захочет пойти танцевать с помойной крысой?

– Всё, я поехал. – Гас развернул велосипед.

– Пока-пока, принцесса Диких Крыс! – Зуги помахал рукой и покатил следом.

Я не спускала глаз с Антонии: вот сейчас она разразится ругательствами или плачем. Или схватит с земли камень и запустит в этих двух негодяев. Но сестра уткнулась лицом в полотенце и сняла заколку с утёнком. У меня заныло сердце.

Мальчишки уехали, а мои ноги наконец-то отклеились от земли. Я потянулась к Антонии. Я подумала, лучше поздно, чем никогда, хотя понятия не имела, как её утешить.

Наклонившись к ней, я решила, что сестра жуёт полотенце, – это было скверно. Того и гляди примется грызть ногти и сгрызёт их до крови. Они с мамой обе этим грешили. Однако, присмотревшись, я догадалась, что Антония шепчется с Баю-Бай.

Глава 10

Я не могла разобрать ни слова, но по красным, полным слёз глазам сестры поняла, о чём речь. И почему-то мне стало страшно.

– Антония, не надо…

Подбирая нужные слова и заранее зная, что от них не будет никакого проку, я заметила некую странность.

Гас и Зуги успели отъехать метров на сто, развернув от нас свои велосипеды. Их руки стискивали рули, а ноги жали на педали. Тем не менее они не двигались. Велосипеды стояли ровно, но совершенно неподвижно, как дохлые жуки на капоте.

И тут головы, плечи и локти мальчишек задёргались вперёд-назад. Сперва едва заметно, а потом всё сильнее и сильнее.

– У меня педали заклинило, – сообщил Гас. – Зуги, дай руку.

– Я… я не могу, – ответил Зуги. – Не могу отпустить руль.

Гас тем временем уже подпрыгивал на седле, как паяц. Зуги выгнулся всем телом, пытаясь привстать с седла, но у него ничего не вышло. Оба мальчика не могли оторвать ни рук от руля, ни ног от педалей.

– Гадство, их кто-то клеем намазал! – закричал Зуги. Он повернул голову назад, насколько смог, и оскалился на нас: – Ах ты крыса тупая! Что ты натворила?

– Проваливай, – отвечала Антония, подняв голову от полотенца. – Никто тебя не держит.

– Ну погоди, дай только руки оторву… – голос Зуги внезапно прервался. Колёса велосипеда закрутились.

Педали, а с ними ноги Зуги двинулись с места, но в странном, неестественном ритме, как будто ими управляла некая невидимая рука. Оба велосипеда проехали полметра вперёд, а потом стали разворачиваться так медленно, что должны были упасть. Но почему-то не падали.

Я стояла и тряслась от страха. Я думала, что мальчишки придут в ярость, но их лица сделались белее мела. Может, вначале они и разозлились, но теперь гнев сменился испугом.

– Гас, да что это такое? – закричал Зуги, которому давно стало не до смеха.

Гас лишь встряхивал головой и моргал, как человек, пытающийся избавиться от наваждения. Колёса завертелись быстрее, и велосипеды покатились по дороге к нам с Антонией. Я подскочила к ней и схватила сестру за плечи.

– Бежим отсюда, – прошептала я.

Антония не шелохнулась.

– Они же сейчас на нас наедут! – чуть громче произнесла я, пытаясь сдвинуть её с места.

– Постой и увидишь, – она сердито топнула и резким движением скинула мои руки.

Велосипеды набирали скорость. Спицы в колёсах превратились в сплошные сверкающие круги. Резина на шинах задымилась, и из-под неё в разные стороны разлетался гравий. Они мчались прямо на нас.

Гас наклонил голову и зажмурился. У Зуги широко распахнулся рот. Но крика не получилось – лишь приглушённый писк.

Они были совсем близко, и я обхватила Антонию руками. Я хотела извиниться, что из меня не вышло хорошей старшей сестры. Хотела сказать, что должна была заступиться за неё, велеть этим мальчишкам, чтобы они проваливали, чтобы пошли и утопились в ближайшем сортире, – выдать им что угодно, лишь бы они поняли, что нельзя обижать мою сестру.

Но так ничего и не сказала. Ни единого слова.

Они уже были так близко, что я могла разглядеть сосуды в налившихся кровью вытаращенных глазах Зуги. Я крепче прижала к себе Антонию.

За секунду до столкновения оба велосипеда вильнули в сторону. Обдав нас струёй воздуха, проехали дальше. Я почувствовала, как толкнулось в груди сердце, снова начиная биться.

Антония и глазом не моргнула.