Кукла (СИ)

– Мамбо говорит, ты понравишься лоа Нугу, уже понравился, она чувствует. Нуду хорошо видит тебя, когда ты стоишь тут, в доме мамбо. Нуду просит мамбо, чтобы она подарила тебе гри-гри от него, Нуду хочет защищать тебя, хочет сохранить тебя.

Ару незаметно кривится, когда излагает Артуру все это, и почему-то отводит глаза, но Артур списывает все на то, как неуютно здесь себя чувствует гид. Мамбо очень сильна, Ару – пуглив, как косуля, как загнанный кролик.

Артур получает из темных рук, унизанных медными браслетами, маленький черный мешочек со слабым приятным запахом, в нем что-то перекатывается, какие-то камешки или что-то еще, но заглядывать туда ему запрещают. Он пожимает плечами, вежливо улыбается и покидает дом жрицы раздосадованным. Все идет не так, как запланировано, и это жутко раздражает.

Но впереди еще Котону, и Артур пока полон надежд.

***

В Котону они выезжают утром, пожевав в отеле каких-то терпких ягод и выпив кофе, которое здесь похоже на деготь и цветом, и вкусом.

Едут на мотоцикле – Артур скоро замечает, что мотоцикл здесь не только основное средство передвижения, но и работает в качестве такси. Вдоль дороги торгуют контрабандным бензином в пластиковых канистрах и стеклянных десятилитровых бутылках, машинным маслом, хлебом в корзинах, в городе к торговцам прибавляются чистильщики ботинок; тут же, на улицах разливают чапал. Артур успел выяснить, что это такое: сок каких-то растений заквашивается в выдолбленной тыкве, долго бродит, поэтому жутко воняет, но по вкусу напоминает квас, и дагомейцы все время пьют его в жару. Торговцы зачерпывают его прямо из этих самых тыкв железными кружками и дают из них попить всем желающим. Артур отворачивается от этого зрелища, ему слегка тошно. Ему достаточно того, что Ару везет его на старом мотоцикле, что не слишком приятно – скорость огромная для этой развалюхи, она подпрыгивает на колдобинах, в глаза летит пыль, и очень, очень жарко.

Хунган, к которому они едут, обитает в районе, где дома, кажется, просто лепятся друг на друга. Женщины здесь все без исключения носят корзины с едой и вязанки хвороста на голове, везде бегают маленькие дети, свистят, гомонят, а, увидев хорошо одетого европейца, таращат глаза и дергают друг друга за руки.

Хунган живет во вполне приличной по меркам Котону, да и всего Бенина, просторной квартире – хотя мебель здесь очень старая и везде какие-то непонятные салфетки и скатерти ярких цветов, сухие травы, медные тазы. Ару вручает ему бутылку ирландского ликера, которую Артур привез с собой – хунган к этому напитку очень неравнодушен. Он лыбится, показывая щербатые зубы и в качестве ответной любезности достает испанский джин и даже относительно чистые стеклянные стаканы. Прогресс, думает Артур, делая вид, что пьет. «Очень дорогой считается напиток, это большая честь», – шепчет на ухо Ару, и Артур чуть не выплескивает джин себе на рубашку.

«Он согласен, чтобы мы остались на сантерию, – шепчет Ару снова, и Артур вздыхает. Наконец-то.

День уже клонится к вечеру, когда в квартиру хунгана начинает набиваться народ. Больше всего это похоже на подготовку к какой-то разнузданной тусовке, и Артур уточняет у Ару, действительно ли сантерия будет проходить здесь, прямо в квартире. «Да, да», – радостно кивает Ару.

Хунган тем временем готовит себя для обряда, и когда он выходит к ожидающим его людям, Артур его просто не узнает: теперь это не пьянчужка со щербатой улыбкой, а где-то даже величественный, мощный старик в национальной разноцветной одежде, с браслетами на запястьях рук и щиколотках – из металла, кожи и просто шнурков.

Все рассаживаются в круг, молодая негритянка начинает обходить гостей с бутылками рома и мутного пальмового самогона и стаканами, и все тупо начинают пить. Откуда-то из угла разносится барабанная дробь, которая становится все более резкой, все более громкой, обретает жутковатый ритм, потом появляется шест, который каким-то непонятным образом втыкается в пол. Все поднимаются и начинают плавно подходить к шесту, что-то напевая, постепенно шаг переходит в подобие танца, и тут Артур внезапно понимает – а ведь вот оно, началось! Он уже пьян, ему не удалось избежать рома, как не удалось раньше все же избежать и джина, и сейчас реальность смазанная, она мягко обнимает его, и даже тамтамы не раздражают, а наоборот – от них немного хочется спать…