Кукловод: Реквием по Потрошителю (СИ)

Безумный хохот, рвущийся из глотки, обжег горло, но Рей не переставала смеяться как заведенная, раскинув руки на полу среди папок с делом «Потрошителя — Кукловода». Словно пытаясь снять с лица охватившее ее безумие, она спрятала его за ладонями. На груди лежало дело Акасуны Сасори. Из-за трясущегося в хохоте тела папка сползла на пол, и Рейко, перевернувшись к ней набок, словно к живому человеку, нежно провела пальцами по фотографии своего мучителя, остекленевшими глазами смотря в никуда.

— Мальчик из университета искусства, так и не окончивший художественный факультет. Потерявший всех своих друзей от руки Потрошителя — Инаеси Нарико — собственной девушки. Бездомный, никому не нужный, похоронивший с детства всех близких. Так вот ты какой, безжалостный убийца. Они отняли у тебя все, и теперь отнимаешь ты? — в пустом диалоге Рейко скребла ногтями прикрепленное скрепкой фото, глаза блестели от влаги. — Вы ведь все знали о нем, не правда ли? И ничего мне не сказали. Просто водили за нос, как последнюю идиотку. Думали, что у меня проснется жалость к когда-то невинному мальчишке, пишущему картины в провонявшем ацетоном кабинете?

С глухим стоном Акияма выпрямилась, запрокинув голову, смотря в пустоту белесого потолка, к которому тянулась вскинутыми руками.

— Здесь! Под одним небо! Дыша одним воздухом! Может, даже за одной стеной! Рядом! Рядом! Рядом!

Откачанный крик раздался за дверью номера, снятого детективам, что рыскали по городу в поисках человека, считавшегося жертвой.

Он звенел незримой цепью, прикованной к её жизни. Неважно где: наедине в тенях пустой квартиры, в кутерьме участка или среди лениво бредущих вдоль вереницы запечатленных в оковы рам несказанных историй ценителей прекрасного. Статная фигура в неприметном плаще оттенка вороньего крыла под стать парику, подстриженному под каре, походкой ленивой львицы лавировала меж зевак, продвигаясь к залу современного искусства.

Бессмысленные геометрические фигуры — не то. Обезображенные футуристические лица — бездарность. Игры совместимого с несовместимым. Бегающий взгляд из-под затемненных очков, скрывающих лицо, словно прицел снайперской винтовки искал свою жертву, и, как только нашел, задрожал подобно дрогнувшей руке. Акияма Рейко стояла напротив работы, что стала прологом её погребальной мелодии. Бесполое существо, лелеющее оторванную руку, и подпись художника в уголке — Асори Накуса. Клокочущее сердце затрепетало так, словно она стояла напротив самого безумного гения, а не его, казалось бы, совсем безобидной работы.

Вероятно, Рей простояла неприлично долго у одной картины, ведь учтивый кашель привлек её внимание, и молодой мужчина с бейджиком искусствоведа кротко поинтересовался:

— Вас заинтересовала работы Асори-сана?

И правда, через сеть она узнала, что в местной галерее Киото пройдет выставка современного искусства, и в списках числилось роковое имя. Акияма безмолвно приоткрыла уста, поняв, что во рту стоит скрипучий песок, не позволяющий ответить без хрипа.

— Да. Эта картина. Не могли бы вы мне рассказать о ней.

— У этого художника на самом деле не так много картин, зато работы западают в душу с первого взгляда. Пугающие и завораживающие одновременно. Считается, что в этой картине он пытался передать «отсутствие лица у человеческих чувств».

— Отсутствие лица?

— Верно, изображенное нечто не имеет ни лица, ни пола, но в том, как оно обнимет руку, можно увидеть целый вихрь эмоций из любви и боли. Словно мать обнимает почившее этот мир дитя.

Акияма следила за каждой сменяющейся эмоцией искусствоведа. Видно было, что он восхищается художником сего произведения. Но он не был Кукловодом. Рейко почувствовала это сразу, по крайней мере она наивно верила в это.

— Кстати, на нашей выставке есть еще одна, финальная работа.

— Финальная? — плоским безжизненным голосом переспросила Рей, следуя за мужчиной к противоположной стене. С каждым шагом, ей казалось, что ноги проваливаются в зыбучие пески, само тело противилось тому, что ждало её в блеклых постельных тонах вместе с бьющим ключом голосом рассказчика.

— «Осколки грез». Последняя работа перед исчезновением загадочного Асори Накусы. Одни слухи гласят, что он всего лишь ушел в творческую депрессию, другие, что пишет теперь под другим именем. Но третий вариант мне больше по душе — Накусы и вовсе не существовало.

Нет, Рейко больше не слышала чужого бессмысленного голоса. Разрывающее грудную клетку отравленное страхом сердце перекрыло весь шум из какофонии присутствующих голосов. Глаза тускло мерцали как потухшие звезды. Акияма сделала шаг назад, но это не отдалило её от реальности, которую она наивно полагала, что смогла оставить позади.

Тщедушное болезненное тело сломанного человека распростерлось в неестественной позе на мокром газоне среди мерцающих осколков разбитого стекла, что украшали ложе словно лепестки бесцветных роз. Из-за рикошета дождя картина словно ожила в это мгновение, лицо изображаемой размыло, но Рей знала, кому оно принадлежало.