Кукольная королева (СИ)

Потерю одной из своих ипостасей она заметила почти сразу после возвращения с того света. Вначале осознала странное чувство пустоты, того, что чего-то не хватает. Наверное, так же чувствуют себя люди, которым ампутировали руку: спросонья, ещё не разобравшись в ощущениях, но уже понимая — что-то не так.

Потом разобралась, чего именно не хватает.

В итоге — ей тоже очень хотелось отвлечься от мрачных мыслей, терзавших её после потери детской личины и всех вчерашних разговоров. В том числе подслушанных.

«А госпожа Ингран выпустит нас из дома?» — наконец спросила она.

Алексас подошёл к окну. Нарочито широко распахнув створки, улыбнулся.

«А её кто-нибудь спросит?..»

— Маленький рыночек какой-то, — заметил Джеми.

Широкие кольцевые ряды по периметру площади постепенно сужались к центру. Торговали в основном снедью, готовым платьем и тканями. Кое-где Таша заметила аптекарские ларьки и оружейные лавки.

— Не такой уж и маленький.

— В сравнении с Камнестольным — очень даже. — Джеми задрал голову. — А там что?

Проследив за его взглядом, Таша сощурилась: разглядывая верхушку чёрного камня, возвышавшегося над крышами палаток.

— Обелиск имеешь в виду? Наверняка какое-нибудь памятное изваяние в честь какой-нибудь битвы рядом с Пвиллом.

— Пойдём, посмотрим?

— Мы и так идём туда, Джеми. — Таша остановилась, придирчиво разглядывая груши на ближайшем лотке. — Только не торопи меня.

В результате недолгих раздумий и выдачи медяка одна груша перекочевала к ней в руки, однако этих раздумий оказалось достаточно, чтобы Джеми таинственным образом исчез. Предположив, что нетерпеливый мальчишка всё-таки побежал к обелиску без неё, Таша сунула грушу в сумку и двинулась вперёд. Пёстрая толпа свободно струилась мимо: для небольшого городка на рынке было удивительно многолюдно.

Притормозив у одного ларька, Таша задумчиво постучала пальцем по ящику-витрине. Десятки Таш с той стороны постучали по стеклу в ответ: здесь продавали зеркала. В простеньких берестяных оплётках и в серебре, в деревянных рамках и в золоте с камнями. Купить бы двусторонние зеркала им троим, чтобы всегда быть на связи друг с другом… но мало ли кто ещё сможет с ними связаться.

Особенно когда неведомый магистр первой степени услужливо оставляет тебе волшебное зеркало.

Мысль о зеркале, так и лежащем в кармане сумки, всколыхнула в душе странную смесь тревоги и неясного предвкушения.

— Чем-нибудь помочь, лэн? — спросил торговец.

— Нет, спасибо. — Таша отвернулась от своих отражений. — Я просто смотрю.

И мельком улыбнулась: на другой стороне ряда манил запахом свежей бумаги книжный ларёк.

Вскоре она уже копалась в книжных стопках, а пожилая продавщица зорко следила за ней из-за толстых стёкол круглых очков.

— Сколько? — спросила Таша, взяв в руки очередной пухлый томик. Охранные руны на обложке кольнули пальцы: книги в ларьках зачаровывали, и тот, кто пробовал отдалить неоплаченный томик от ключа-амулета, хранившегося у продавца, сильно об этом жалел.

— Пять князей.

Таша сунула руку в сумку, нащупывая кошель.

Не обнаружив оного, без церемоний плюхнула сумку на брусчатку, встревоженно перерывая немногочисленный скарб.

— Я же точно с собой брала! — её бросило в жар, потом сразу же в холод. — Неужели…

— А теперь убедительно прошу тебя вернуть прекрасной лэн её кошель и извиниться, — проникновенно изрёк кто-то за Ташиной спиной.

Она обернулась.

Рослый, широкоплечий молодой человек держал за выкрученную руку патлатого мальчишку с бегающими глазками. Тот, морщась, сжимал в пальцах свободной руки кожаный кошель. Подозрительно знакомый.

— Мирк попутала, лэн, чесслово, — заскулил воришка, — простите, у меня мама дома больная…

Таша, выдохнув со смесью возмущения и облегчения, вырвала кошель у него из рук:

— И как же твоя больная мама относится к подобным занятиям?!

— Он больше не будет, — заверил её молодой человек. — И маму расстраивать тоже не будет. Не будешь ведь, правда?

— Нет, не будуууу! — когда руку выкрутили сильнее, мальчишка завопил. — Ааай, не буду, сказал же!!!

— Отпустите его, — взъерошилась Таша.

Молодой человек покосился на неё.

— Он украл ваш кошель, лэн.

— Ему больно!

— Во времена Бьорков за такое отрубали руки.

— Отпустите его. Пожалуйста.

— Что, совсем отпустить? И к стражникам не обращаться для душеспасительной беседы в темнице?

После секундного колебания Таша мотнула головой.

— Нет, — сказала она. — Мало ли… вдруг у него в самом деле больная мама.

— Что ж, слово лэн для меня — закон. — Молодой человек шутливо вскинул руки, и мальчишка мгновенно шмыгнул куда-то за ларёк. — А вы что стоите, уважаемые? Расходимся, расходимся, ничего интересного!

Зеваки, не успев толком столпиться, разочарованно расползлись кто куда.

— Вы мой спаситель! Здесь всё, что у меня есть! — поспешно выложив на прилавок серебряную десятку, Таша спрятала кошель в потайной карман. — И как он только… но откуда вы узнали?