Кукольная королева (СИ)

— Думаю, им не особо нравится безвылазно сидеть в съёмной квартирке в Пвилле, — закончил Альдрем.

— Они должны быть рядом, когда начнёт закручиваться финал. И не так уж безвылазно они сидят. Учитывая, что я оплачиваю их вылазки до таверны.

— Могли бы быть и поскромнее. На пятьсот золотых можно годы каждодневно кутить, и ведь это только аванс. — Альдрем почти нахмурился. — Если б они остались живы, чтобы получить остальное, конечно.

— Может, я их и не уберу. Не всех, по крайней мере. — Он пожал плечами. — Посмотрю. По настроению.

Альдрем помолчал.

— Значит, вот они и в Пвилле, — сказал слуга.

— Я знал, что кое-кто не удержится от визита к старым знакомым.

— И неужели кое-кто не заметит, что наёмники уже в городе?

— Конечно, заметит. И поймёт, что близится финал, и поймёт, к чему приведёт отъезд из Пвилла. Вернее, что за ним последует. Так что нашим детишкам уже некуда бежать. И кое-кто будет тянуть с отъездом до последнего… забыв о том, что не он один может принимать решения.

Он отставил бокал. Подался вперёд, снял с подставки кочергу. Пощекотал угли.

Принцесса в беде… он старался окружить её декорациями под стать, высшие силы немного помогли, — а в итоге декорации превзошли его ожидания. Смертельные опасности, прекрасный спаситель, преданные рыцари, верные друзья. Конечно же, злодей: таинственный, ужасный, беспощадный.

Каким же ещё он может быть.

Славная всё же выходит сказочка. Пусть и страшноватая. Даже жаль немного будет рушить ту её часть, что стала принцессе дороже всего.

И так скоро.

— Скоро она взбунтуется, Альдрем. И тогда, собственно, появлюсь я. — Он смотрел, как от чугунных прикосновений головёшки заливаются золотистым румянцем. — Первый же самостоятельный шаг её погубит.

— Вы уверены, что она захочет бунтовать?

Он задумчиво крутанул кочергу в пальцах.

— Захочет. Уже хочет, просто не понимает. К тому же рядом с ней этот мальчик, здравомыслящий, к счастью. И когда она будет готова понять…

Его губы истончила мягкая улыбка.

— Тогда я ей помогу.

Глава седьмая. Тридцать три несчастья*

(*прим.: отсылка к серии книг Лемони Сникета)

Таша жестом фокусника подкинула Джеми тёмного принца.

— Его Высочество!

Тот тяжело вздохнул. Он успешно отбился козырями от влюблённого паладина и крещёной королевны; теперь у него остался только тёмный король — козырный — и всякая мелочь.

Брать или не брать? Не хочется, но короля жалко. Да и карты все хорошие, картинки, а у Таши ещё четыре…

— Помог бы, — прошептал Джеми.

— Ещё чего. Развивай самостоятельность, братишка, — поучительно ответил Алексас.

Он снова вздохнул.

Мужественное пригрёб карты к себе.

— Моё.

И остолбенел, когда Таша эффектным веером кинула на одеяло четыре восьмёрки.

— И никакого обмана, — констатировала она.

— Откуда?!

— Забыл, как сам мне их всучил несколько конов назад? Ну а я заботливо приберегла их для тебя… и вот ты опять в болванах.

Джеми понуро наблюдал, как невыносимое создание королевской крови довольно жмурится, потягиваясь с кошачьей грацией. Видно, лицо у него было совсем унылое — Таша ободряюще хлопнула его по плечу, прибавив:

— Фигурально. Ты вообще ведь жутко умный, просто в картах не везёт… а яд виспа точно был только в крови? Тебя ведь тоже ранили.

— Не сказал бы, что попытка утешения и переведения темы блещет особой тонкостью, — высказался Алексас.

— Если б он был и в щупальце, я бы уже об этом узнал, — проворчал Джеми, не желая признавать, что он всё равно польщён. — Ещё разок?

— Не хочу терзаться совестью, обыграв тебя в седьмой раз.

Таша зевнула. Вдруг разом погрустнела, уставившись в одну точку: видно, вновь вспомнив о том, от чего Джеми так старательно её отвлекал.

То, что возвращение с того света имеет свою цену, Джеми знал. Проход за грань всегда забирал часть тебя. Обычные люди расплачивались частью своих воспоминаний. Оборотни — одной из своих личин.

Таша потеряла первую. Детскую. Кошку. На взгляд Джеми, ничего катастрофического в этом не было: воспоминания куда дороже.

Впрочем, он понимал, что у его принцессы на этот счёт другое мнение.

— Впрочем, яд может быть замедленного действия, — торопливо произнёс он. — Кто его знает, этого виспа.

Молчание.

— С другой стороны, — не дождавшись ответа, бодро заговорил Джеми, — если даже меня сейчас травит неизвестный яд… что весьма сомнительно, учитывая, что моя лодыжка полностью зажила… то противоядие от него тоже неизвестно. — Он аккуратно сложил колоду. — Так что мне остаётся лишь смириться со своей горестной судьбой.

Таша продолжала молчать. В этом молчании слышно было, как посвистывает на кухне чайник и мелодично звенит посуда: Мэл и Тальрин мыли тарелки перед вечерним чаем. Где-то гнусаво блеяли козы, топор во дворе отстукивал бодрый маршевый ритм. Джеми искренне надеялся, что Лир рубит дрова, но когда хозяин дома работает мясником, ожидать можно чего угодно.