Кукольная королева

– «По чётным числам – картинная галерея, по нечётным – музыкальная гостиная», – констатировал Алексас. – Не помню, какое сегодня число, но любой расклад не так плох. Хотя предпочту гостиную.

За дверьми всё же оказалась галерея, сплошь завешанная полотнами по той стене, где не было окон. Если верить плану, оттуда оставалось немного до покоев Леограна, где они условились встретиться с Ароном после обхода – а, значит, их путешествие по Клаусхеберу подходило к концу.

То, что это путешествие оказалось безрезультатным, Ташу только радовало.

– Любите музыку? – спросила она, когда отблески волшебного огонька заплясали тенями на трещинах старых красок.

– Даже играю сам. Хотя не так часто практикуюсь с тех пор, как сменил тело. Жаль, моя корда осталась в нашем доме в Камнестольном… наверняка стала добычей кеаров, как и другие наши вещи.

Таша вглядывалась в полутёмные портреты, с которых на неё смотрела бесконечная вереница незнакомых лиц. Лазоревые портьеры на окнах напротив бархатными волнами дрожали на сквозняке.

– Я надеюсь, вы с братом не слишком недовольны, что мы прохлаждаемся здесь. Вы же собирались в Адамант, насколько я помню.

– Помилуйте, моя королева. Вы же не думаете, что после присяги мы с Джеми можем просто бросить вас на растерзание врагу? Если мы и двинемся в Адамант, то лишь после того, как поможем вам спасти сестру и спастись самой. – Алексас замер перед очередным холстом, выхваченным из мрака светом в его руке. – О…

Проследив за его взглядом, Таша изучила подпись, гласившую «Её Светлость Валдора Норман и супруг её Диаманд».

На семейном портрете герцогиня улыбалась – тонко и чуть насмешливо, как улыбается человек, точно знающий, что он умнее того, на кого смотрит. Васильковое платье её отделали серебром (Таша уже догадалась, что синий – родовой цвет Норманов). Помимо титула близнецы унаследовали от матери и медновласую породу, и прозрачные сапфиры в глазах. От белокурого отца, придерживавшего супругу за плечо длиннопалой рукой, младшим Норманам достался разве что рельефный, как у хищной птицы, нос.

– Что ж, хотя бы здесь есть возможность взглянуть на нашего неуловимого герцога, – отводя фонарь так, чтобы он озарил соседний портрет, сказал Алексас.

То, что на нём запечатлён брат Валдоры, легко было догадаться, даже не глядя на подпись: Орек походил на сестру лишь немногим меньше, чем Леогран на Лавиэлль. Только интеллект в лице был не таким острым, улыбка – мягче, и залихватски закрученные усы рыжели над тонкой верхней губой. Его тоже нарисовали бок о бок с женой, забравшей русые волосы в сложную причёску из переплетённых кос, взиравшей на Ташу матовыми глазами цвета сумеречного неба.

– «Его Светлость Орек Норман и супруга его Раксэна». – Алексас отступил на шаг; в изменчивом бликующем свете казалось, что люди на картине следят за ними. – Интересно, это первая жена или вторая?

– Думаю, первая. Леогран говорил, их мачеха немногим старше них, а эта женщина явно ровесница герцога.

– Ваша правда. – Отвернувшись, Алексас неспешно продолжил путь к конечной точке обхода. Тёмный бархат ковровой дорожки глушил их шаги. – Странная история, не находите?

– Какая именно?

– Сначала Орек Норман, рождённый третьим, лишённый возможности наследовать титул и состояние, женится на дочке своего мастера. Небезызвестного, поверьте мне, и зажиточного. Вскоре после смерти жены Орек, недолго печалясь, находит себе новую – помоложе. Учитывая, что его племянники в мачехе не нуждаются, а новая жена, как я понял, тоже не из знатного рода, практические соображения тут ни при чём. Остаётся предполагать, что не особо он и любил дорогую покойницу. Затем почти вся его семья также умирает при таинственных обстоятельствах, и, похоже, племянники на очереди. А после смерти Леограна и Лавиэлль всё имущество Норманов достанется ему…

– Полагаете, эйрдаль действует в его интересах? – закончила Таша, думавшая о том же.

– Либо не исключено, что он сам родился эйрдалем. Или его обратили.

– А это действительно возможно? Обратить в эйрдаля?

– Почему нет?

– Ходят же слухи, что укус оборотня и тебя сделает оборотнем. А между тем это такая же чепуха, как если бы укус мага делал тебя магом, и укус оборотня никак не способствует продлению твоей жизни. Ты либо рождаешься в Ночь Середины Зимы, и тогда тебя, – Таша закатила глаза, – «проклинает оборотничеством Мирк», либо наследуешь дар от родителя.

– Нет, слухи про эйрдалей всё же правдивы. Просто обратить можно далеко не каждого. Только того, кто действительно готов распрощаться со своей душой. Того, кому всё равно, какую цену придётся заплатить за жизнь. И превращение переживает от силы каждый десятый… но герцог вполне мог и пережить.

– А вы откуда об этом знаете?

– Когда твой брат – будущий паладин и ходячая энциклопедия, где собрано немало информации о всякой нечисти, трудно остаться несведущим. Знали бы вы, сколько ненужного…