Кукольная королева

Едкое марево обжигало лёгкие: дым сочился сквозь каждую щель. Комната пропадала в сизой мгле. Интересно, это дым или перед глазами всё плывёт? Голова кружится… а, впрочем, какая разница. Наплывающее беспамятство – это совсем не плохо. Так, наверное, ничего не почувствуешь… или проснёшься от боли?.. Сон, всё это – кошмарный сон…

Балки затрещали. Крыша обещала скоро рухнуть, закончив всё.

…теперь они с Ароном будут квиты.

Прости, Лив, подумала Таша, и мысль мгновенно исчезла в головокружительном тумане. Прости. Я солгала.

Я не вернусь…

Балки треснули в последний раз.

Во тьме гаснущего сознания она услышала знакомый голос, потом мелькнуло ясное небо, солнечный свет окутал её тёплой пеленой – и всё померкло.

Эпилог

Таша не сразу поняла, что проснулась. Во сне она бежала куда-то по солнечному лучу, а в один момент оказалось, что луч уже не сонный, а явный: он струился из окна, играя пылинками, и обливал закатным золотом белый камень потолка.

Таша повернула голову – и улыбнулась:

– Так и думала почему-то, что на том свете первым делом встречу тебя.

Арон сидел в кресле подле кровати, без улыбки вглядываясь в её лицо.

Таша приподнялась на постели. Комната была небольшой и светлой; стена с окном изгибалась полукругом, зеркало у двери отражало скромное убранство.

– Мама, надеюсь, тоже где-то здесь?

Он не ответил – просто смотрел. И под его взглядом урывками приходили воспоминания: разрозненными обожжёнными лоскутами, не утруждая себя должным порядком или связыванием воедино.

…металлический свист, вспышка, лязг металла…

…«остановите его!»…

…чистый воздух…

…«единственные звери здесь – вы»…

Таша опустила взгляд на свои руки.

Там, где кисти стёрли наручники, виднелась нежная розовая кожица.

– Я… жива?

– Да.

– Но ты ведь мёртв.

– Нет.

Таша села, и босые ноги ощутили пушистый ворс светлого ковра – слишком отчётливо для бесплотной души, лишённой земных оков.

– Я… видела, как тебя убили. Джеми похоронил тебя. В стеклянной гробнице.

– Что создало мне немало проблем. Хорошо, что он положил туда меч – не то, боюсь, мне пришлось бы коротать вечность похороненным заживо. Не знаю, счёл бы это Лиар достойным возмездием… Впрочем, разрубить мечом крышку гробницы, имея лишь пару вершков замаха и собственную грудь в качестве препятствия, тоже не так легко. Пусть даже меч непрост.

– Хочешь сказать, что ты жив.

– Как и ты.

– И где же мы тогда?

– В деревне Фар-Лойл. Моё пастырство. Я говорил тебе.

Таша встала. Оглядела своё отражение, облачённое в незнакомое светлое платье с широкой юбкой до колен.

Пошатываясь, добрела до окна.

Окно оказалось расположенным на большой высоте. Оно открывало вид на луга, присыпанные пёстрой цветочной пудрой, предгорные холмы и позолоченную гладь огромного озера в ложбине.

– Деревню отсюда не увидишь. Башня стоит на окраине, а дома лепятся к горе.

– Башня?..

– Башня звездочёта. Друга, который милостиво меня приютил.

Таша, не щурясь, смотрела на вечернее солнце.

– Я видела, как меч пронзил твоё сердце. Я видела твоё тело. Я просидела подле него до рассвета.

– И если бы выждала ещё час, узнала много интересного. В себя приходишь не сразу. – Шелест фортэньи прозвучал до боли знакомо. – На какое-то время я действительно умер. Был близок к смерти настолько, насколько это возможно, оставаясь живым. Сон на самой грани. Неприятное ощущение, должен сказать.

– Но…

– Амадэя может убить только другой амадэй. Только собственной рукой. Никто из смертных на это не способен. Нас может убить лишь равный нам. – Арон стоял прямо за её спиной. – Во временном теле прикончить меня навсегда не может даже Лиар. Только в настоящем, материальном.

…«ему об амадэях ведомо больше, чем кому бы то ни было»…

…«они убили Воина»…

Кусочки мозаики из разрозненных фраз складывались во что-то большее.

– Тогда… тогда получается, что и он…

– Да. Лиар жив.

Это не вызвало у неё ни удивления, ни огорчения, ни злости.

В сердце, выжженном всем произошедшим, не осталось места для столь сильных чувств.

– И он знал, что не убьёт тебя?

– Конечно.

– Тогда зачем…

– Если бы ты подчинилась его воле и предала меня, он бы победил. В том и был смысл: чтобы я привязался к тебе, а ты вонзила мне нож в спину. Или меч в грудь. Расстанься мы тогда, когда ты была мне безразлична – и хотя бы части его планов не суждено было бы осуществиться. Чем отчаяннее я пытался тебя защитить, тем большей опасности подвергал. Чем изобретательнее пробовал обмануть его ожидания, тем вернее следовал по уготованному им пути.

– Но я не подчинилась. И что будет теперь?

– Я не знаю.

Таша опустила взгляд на сад у подножия башни, огороженный низкой каменной стеной. Закат подкрашивал золотистой карамелью зелень вишнёвых крон, верёвочные качели, подвешенные на одну из ветвей, и одинокую фигурку на них – с тёмной макушкой-одуванчиком.

Джеми.

– Значит, ты снова нас спас?

– Без ожогов не обошлось, но верно.