Кукольная королева

– Когда никто из вас не пришёл на сенокос, я явился в ваш дом. Мне не открыли. Я велел выломать дверь, мы обошли все комнаты и увидели кровь. А потом кто-то углядел могилу на заднем дворе и, – его глаза сузились, – крест…

– Это я сделала, – подтвердила Таша, оглядываясь.

Сквозь прохудившуюся крышу сочился солнечный свет, озаряя серые бревенчатые стены, полусгнившую койку и полки с пыльными банками. Заброшенная изба… Таша несколько раз лазала сюда и с Гастом, и в кошачьем обличье, так что узнать это место было несложно.

Только зачем…

– Недолго твоё святотатство продержалось, – заметил дэй злорадно. – Мы разрыли могилу. Там понять, что случилось, уже труда не составило.

– И что, по-вашему…

– Вы с сестрой убили мать. И сбежали.

– Вы спятили?! – Таша даже привстала от изумления. – Мы с Лив о-ох…

– Лежать, – произнёс дэй, всадив мысок туфли ей в живот, наблюдая, как она крючится на полу. – Мне ли не знать, как звери грызутся между собой. Впрочем, ты права, не все смогли в это поверить. Гаст в том числе. Он сбежал в тот же день – оставил записку, что поехал в Нордвуд за магом, который помог бы тебя отыскать. И домой не вернулся.

…видение, когда-то подсмотренное в зеркальце, теперь покоившемся на дне волшебного ручья, разом поставило всё на свои места.

Так вот оно что. Это даже не просто расправа с порождением Мирк.

Это месть.

– Мы сожгли тело, как положено, развеяли пепел по ветру на перекрёстке и принялись ждать вас. Конечно, я не надеялся, что кто-то из вас окажется так глуп, чтобы вернуться, но на всякий случай велел соседям приглядывать. И этой ночью мне донесли, что в окне у Фаргори горит свет… Благо, магическую ловушку в саду я расставил заранее. В комнатах тоже, но они не потребовались.

Отдышавшись, Таша повернула голову. Алексас лежал рядом: мертвенно-бледный, в крови, с закованными руками. Наручники были медными, с мелкой рунной вязью.

Противомагические?..

– Послушайте…

– Хорошо, что вместе с моим званием мне достались орудия, помогающие сладить и с оборотнями, и с колдунами. Чего только в храме Её не найдётся, с кем только слуги Богини не сталкиваются в служении Ей… В конце концов, наручники завороженные. Не расплавятся.

По спине её прополз липкий холод.

– Что вы…

– Не знаю, где и как ты нашла себе пособника в злодеяниях, но, как сказано в Писании, всё обернётся пеплом. – Дэй отступил на шаг. – Я бы сделал это на главной площади, но кое-кто изъявил протест. Впрочем, здесь даже лучше.

…только тут Таша услышала, как снаружи глухим прибоем шумит толпа.

– Вы не можете! – она всё-таки сорвалась на крик. – Я… Наёмники убили маму и похитили Лив, я отправилась за ней, я…

– Отпущения грехов тебе не положено, но помолиться ты можешь. Это никому не воспрещается. – Дэй отвернулся и двинулся к единственному, что сохранилось в избе на редкость хорошо – к двери. – Покой праху твоему, Тариша Фаргори. Да найдёт твоя душа благополучно путь в Бездну.

– Нет, стойте, пожалуйста, НЕТ!

Таша рванулась, и боль обожгла запястья: наручники оказались кандалами, прикованными к ножке кровати.

Дверь захлопнулась. Стукнул засов.

– Подоприте и поджигайте.

Что-то скрипнуло. Заскрежетало. Следом раздались шаги, голоса и потрескиванье факела.

– Я невиновна! – Таша яростно рвалась к двери, невзирая на боль, выворачивая руки, сдирая в кровь кожу на кистях. – Мы никого не убивали!

– Смерть нечистому порождению Мирк!

– Да послушайте же вы! Маму убили наёмники, они… пожалуйста, умоляю, я…

– Сжечь тварь!

– В огонь!

– Сжечь зверя!

Таша осеклась, слушая, как клич разносится по толпе.

Треск. Шипение: огонь не хотел заниматься. Вот кто-то радостно закричал, но смолк – заплясавшие было язычки пламени сникли и погасли.

– Плеснуть масла!

Широко распахнутыми глазами Таша смотрела на запертую дверь.

…«ваша деревенская идиллия закончилась бы куда трагичнее»…

Когда-то у этой самой избы она избежала смерти. Наверное, избежать её нельзя: можно лишь выиграть отсрочку. И она одолела виспа из Белой Топи, вернулась с того света и одержала верх над амадэем, чтобы быть сожжённой заживо в родной деревне – людьми, среди которых она росла, которые учили её и улыбались ей, с чьими детьми она играла и соперничала.

Обидная смерть. Глупая.

Расплата за другую глупость?..

Хворост затрещал. Толпа торжествующе взревела. Воистину нет ничего страшнее толпы… В ней не найдётся ни одного, кто услышит, ни одного, кто проявит милосердие, ни одного, кто просто подумает.

Всего-навсего за то, что она не такая, как они…

Языки пламени взлетели под самые окна, заглядывая внутрь. Оранжевые струи пластично тянулись ввысь, разбрызгивали искры, обволакивали дерево оконных рам.

Таша смотрела на огонь, думая о том, что не стоило всё-таки братьям Сэмперам идти с ней. Особенно до конца. И не заплакала, даже когда стена огня замкнулась и поползла вверх. Старые балки крыши сопротивлялись, сколько могли, но силы были неравны.

Всё обернётся пеплом…