Кукушка

Потом были только ночь и море. Ночь была темна, а море неспокойно. Всё покрыл туман, седые тучи спрятали луну. Эскадра легла в дрейф и замерла в ожидании. Ни единого огонька не горело на мачтах и палубах, даже трубки были погашены. И гёзы видели перед собой только тусклое небо, мрачные тучи, оседлавшие светящиеся волны, и – совсем близко – красные звёздочки. То были фонари эскадры из Лиссабона, командир которой не знал, что Флессинген уже в руках восставших. Два десятка кораблей, гружённых пряностями, сахаром, парчою, золотом и ртутью; они шли, переваливаясь на волнах. И гёзы набросились на них, как лисы на кур, все суда, какие были: «Сокол», «Лебедь», «Иоганна» и «Согласие», «Гёз», «Анна-Мария» и «Эгмонт», и «Горн», и «Вильгельм Молчаливый», и все прочие, и преследовали их до Миддельбурга, где завязался кровопролитный бой. И португальские корабли были очищены от груза, вылущены, как скорлупа ореха, и брошены носиться по волнам без мачт и парусов и догорать на взморье. Часть кораблей гёзов после этого вернулась отвезти добычу во Флессинген, другая направилась на помощь Лейдену.

– Они всё ещё держатся, и это удивительно, – говорил Энтенс де Мантеда. – Наши братья-реформаты сопротивляются, голодают, но не сдаются и надеются на нас. Мы не должны оставлять их в беде.

И снова вперёд, день и ночь, не останавливаясь, пока есть попутный ветер, мчались корабли, под завязку нагруженные порохом, оружием, съестным припасом и вооружёнными людьми, и на третий день с палуб уже можно было разглядеть шпили осаждённого города. Но подходов не было, и устье Рейна было перекрыто; испанские пушки били в упор с укреплённых позиций. Попытка прорваться едва не кончилась для гёзов плачевно: испанцы потопили один корабль, повредили ещё два, остальным пришлось отступить. Ширь и простор – два верных союзника восставших – не могли помочь им в узком пространстве рек и заливов. Эскадра откатилась назад и замерла на рейде. Канониры держали наготове кучи ядер и картечных бомб, пушки были заряжены и укрыты парусиной, непрестанно горели фитили.

Вечером в каюте «Сокола» капитаны кораблей держали военный совет. Яльмар Эльдьяурссон тоже был здесь. Шла зыбь, корабль качало, волны с тихим шорохом плескались в борта. Фонарь под потолком отбрасывал мечущиеся жёлтые блики на лица собравшихся и карту на столе.

Большинство ратовало за то, чтобы уходить.

– Мы полощем якоря уже два дня, а ничего не происходит! – возмущался капитан корвета «Пчела» Винсент ван Кестерен. – Чего мы ждём? Со дня на день сюда явится испанская эскадра, и тогда останется только поворачивать и идти обратно на острова. Так почему не сделать это сразу?

– Если мы и дальше собираемся стоять и ждать, то этим и кончится, – сказал адмирал Буазо. – Мы сейчас собрались не за этим. Есть другие предложения?

– А что нам остаётся? Даже если к нам подойдёт подкрепление и мы разобьём испанцев на воде, это мало поможет нам на суше. Давайте глядеть правде в глаза: Лейден обречён. Из нашей затеи ничего не вышло.

– Капитан Винсент прав: надо возвращаться, – поддержал его Джон Бадд, шкипер английского барка «Святой Георг». – Гром и молния! Мы ничего не добьёмся, если будем торчать тут у всех на виду, надувать щёки и таращить глаза! Этим испанских дьяволов не испугаешь. Надо набирать людей, высаживать десант и атаковать сразу с двух сторон. Тогда, быть может, что-то и получится.

– Это займёт слишком много времени, – возразил де Мантеда. – Чтобы собрать достаточно серьёзные силы, принцу потребуется два или три месяца. Лейдену столько не продержаться.

– Гарлем продержался.

– Гарлем пал. И вспомните, как всё произошло: была зима, Гарлемское озеро замёрзло, и наши корабли не смогли прийти на помощь осаждённому городу, а те, которые пришли, вмёрзли в лёд и были сожжены. И надобно учесть, что каждый день к городу по прекрасно охраняемым путям шли сани с хлебом и порохом. А Лейден полностью отрезан от мира! Если мы не успеем до холодов, эта зима станет для лейденцев последней.

Воцарилась тишина. Сквозь плеск волн и посвист ветра было слышно, как перекрикиваются вахтенные на кораблях.

– Я скажу, – встал Яльмар, и все взоры устремились на него.

– Говори, Яльмар Эльдьяурссон, – кивнул де Мантеда, предварительно испросив разрешения взглядом у адмирала Буазо. Тот кивнул. – Говори.

Яльмар заложил ладони за пояс и обвёл взглядом всех присутствующих.

– Послушайте меня, – сказал он. – Я не силён в болтовне, и я не знаю, можно ли ждать помощи от вашего Оранжевого принца. Но мне ясно одно: пока вы тут, городу вы ничем не поможете. У нас два выхода: первый – уйти, второй – атаковать.

– Атаковать мы не можем, – напомнил ему Буазо.

– Можно бросить корабли и высадиться.

– Что?! – вскричал ван Кестерен. – Высадиться и бросить корабли на произвол судьбы? Наши прекрасные боевые корабли! Только этого не хватало! Не для того их строили и вооружали, чтобы теперь бросать!