Кукушка на суку. Акт второй

– Марина Юрьевна? Ты это серьёзно? Не думаю, что она сплетница. Даже наоборот, вот как раз ей я бы доверила все свои самые страшные тайны. Абсолютно уверена, что никто и никогда не смог бы эти тайны из Сухарецкой вытянуть.

Я покивал головой – она права, на Марину это совершенно не похоже.

– Давай, колись, откуда ты про меня столько интимных подробностей знаешь?

– Ты в бреду болтал.

– Врёшь. Бредил я вчера, а ты мне ещё позавчера про то, что я альфонс выкатывала. За дурака держишь?

– Всё, отстань…

– Нет, ты мне скажешь!

Я остановился и схватил Виолу за плечи, практически упёршись взглядом в её лицо:

– Говори!

– Я тебе скажу, но потом, когда мы в другой более подходящей обстановке окажемся.

Сколько я не добивался, но так ничего из неё не выпытал. Партизанка, однако. Но Виола меня заинтриговала. Всё оставшееся в этот день время в пути я вспоминал про Жанну, Королевишну и Сухарецкую, перебирая в голове все варианты утечки информации. Хотел даже спросить Виолу в лоб про свою бывшую, но передумал. Спросить хотел из-за того, что в голове мелькнула мысль: а что, если это Королевишна послала девушку. Специально послала. Послала, чтобы меня здесь прикончить. Но мысль эта была из разряда суперфантастических. Если бы моя бывшая любовница захотела меня прикончить, она бы это спокойно сделала и дома, в России. Для этого не надо огород городить. Да если бы и послала со мной в пустыню кого-нибудь, так уж точно не эту гламурную девицу. Хотя теперь Виола уже совсем не выглядела гламурной. Она больше походила на бездомную пропойцу. С неё слетели остатки макияжа, лицо обветрило и осунулось, губы потрескались, под припухшими глазами – чёрные круги, волосы – пучок пакли. От костюма осталось только воспоминание, что он брендовый. Туфли Виола давно выбросила и теперь шаркала по земле стоптанными ботинками с чужой ноги. Да уж, как быстро всё меняется и как быстро ко всему привыкаешь. Привыкаешь? Ой ли? Да, чёрт возьми, страдания не красят. Наверное, и я выгляжу не лучшим образом.

Опять наступила ночь. Для меня это было самое страшное время суток.

Утром мы не сразу завалились спать. Почему? Перед тем, как упасть без сил на нашу переносную лежанку – странно, но мы теперь легко помещались на ней вдвоём – я привычно окинул взглядом безоблачный прозрачный горизонт и вдруг замер. Невысоко над землёй, далеко-далеко, практически над горизонтом, можно было различить тёмную точку. Мне показалось, что она двигается. Чёрт! Точно!

– Зеркало давай! – заорал я.

– Чего? – не поняла сильно заторможенная Виола.

От нетерпения я сучил ногами и буквально трясся. Такая разительная перемена в моём поведении сильно её озадачила.

– Зеркало! Зеркало! Зеркало! – мои руки едва не задевали её нос. – Твоё зеркальце из косметички.

– Не надо так орать. У меня голова сейчас взорвётся. Нет его.

– Как «нет»? – опешил я. – Как, нет?!

– Так, нет. Я его выбросила.

– Почему? – рычал я, практически прыгая вокруг своей непрактичной попутчицы. – Ты дура?

– Хватит орать! – усилила в ответ свой голос девушка. – Какая муха тебя укусила?

– Где ты его выбросила? – я готов был сломя голову бежать за ним. – Когда?

– Тогда и выбросила, когда подносила к твоим губам.

– Но почему? – логика её действий не укладывалась в моей голове.

– По кочану. Посмотрелась в него и поняла, что оно мне здесь в этой сраной пустыне больше не понадобится. Вот и выбросила.

– У-у-у! Господи! – я свалился на колени, со стороны это, наверное, выглядело слишком театрально, и воздел руки к небу: – Зачем? Зачем, господи, ты создал это безмозглое существо.

И я взревел. Мой рёв напоминал одновременно и рык льва, и хрюканье свиньи. А на выдохе – стенания шакала.

Виола слишком спокойно, как мне казалось, что меня бесило ещё больше, смотрела на меня и при этом качалась всем телом. Видимо сил на эмоции у девушки совсем не осталось. Она тихо спросила:

– И зачем тебе, красавчик, моё зеркальце? Выглядишь ты хреново. Это я тебе и без зеркала скажу. Совсем хреново…

И она рухнула на лежанку. Вертолёт в небе уже исчез. Э-х-х! Выбросила зеркало. Дура! А ведь внимание вертолётчика можно было привлечь отблеском солнца. Не зря в аварийный запас лётчиков входит специальный прибор – гелиограф. Отражённый с помощью его солнечный зайчик виден самолётам, пролетающим в сорока км от места аварии. Я махнул рукой: что тут поделаешь – судьба. Успокоившись, вздохнул, поправил её тело на лежанке и устроился рядом.