Куликовская битва. Сборник статей

Ее новой неудачей была капитуляция Твери после месячной осады в начале сентября 1375 г.[522]: по заключенному договору Михаил Тверской признал Дмитрия Ивановича «братом старейшим» и обязался действовать вместе с ним против Орды и Литвы, в частности «боронити» земли великого князя смоленского[523]. Хотя связи Твери с Литвой не были прерваны[524] тверской князь вплоть до 1383 г. не участвовал ни в каких акциях, направленных против Москвы. Уже осенью 1375 г. имели место нападения литовских и монголо-татарских войск на земли союзников Москвы: Ольгерд «повоевал смоленскую волость», а войска Мамая сожгли Новосиль[525]. Но эти нападения не привели к серьезным политическим результатам. Смоленск продолжал стоять на стороне Москвы[526], как и черниговские князья[527].

Неуспех литовской политики на северо-востоке совпал с неудачами на других направлениях. Так, в конце 1376 г. группа литовских князей во главе с Кейстутом попыталась овладеть Галицкой землей. Начавшаяся затем война с соединенными под властью короля Людовика Польским и Венгерским королевствами закончилась к концу 1377 г. тем, что Великое княжество утратило ряд городов на Волыни, а оставшиеся в своих уделах на Волыни и в Подолии Гедиминовичи должны были признать себя вассалами короля[528]. Путь к экспансии на юго-запад оказался закрытым. Если к этому добавить, что вторая половина 70-х годов XIV в. стала временем все усиливавшегося натиска крестоносцев, войска которых неоднократно подходили к самой столице Великого княжества — Вильне[529], то станет ясно, каким неблагоприятным оказалось в это время международное положение Великого княжества. Не удивительно, что в этих условиях литовские князья не могли оказать никакой поддержки своему монголо-татарскому союзнику. Поражение, нанесенное московской ратью войскам Мамая в битве на р. Воже (1378 г.), в сложившихся условиях способствовало дальнейшему ослаблению литовских позиций в Восточной Европе. В разгар описываемых событий скончался Ольгерд и виленский великокняжеский стол перешел к его сыну Ягайле. Перед политическими руководителями Великого княжества стояла задача: какими средствами добиваться укрепления международного положения Великого княжества?

Положение еще более осложнилось тем, что после смерти Ольгерда постепенно стали обостряться отношения между виленской и тройской группировками литовского боярства. Если сам факт конфликта, вылившегося в начале 80-х годов XIV в. в длительную феодальную войну, сомнений не вызывает, то причины его различными исследователями понимаются по-разному[530]. Причина разногласий во многом объясняется отсутствием источников, которые характеризовали бы политические программы сторон. В этих условиях возможно лишь предположительное решение вопроса, основанное на учете как общего положения Великого княжества в эти годы, так и интересов двух его главных политических центров. Думается, эти разногласия не касались восточной политики Великого княжества, так как политика Москвы угрожала господству обоих группировок над русскими землями и речь шла скорее всего о переделе сфер влияния, о возможной доле в «восточной добыче»: столкновения интересов в среде литовского боярства выливались в форму личного конфликта Ягайлы и Кейстута.

Важнейший шаг литовской внешней политики 1378 г. — поездка брата Ягайлы Скиргайлы на запад, предпринятая, как справедливо отмечал С. Смолька[531], с санкции трокского и виленского дворов, свидетельствует о том, что к этому времени руководители Великого княжества, несмотря на наличие разногласий между ними, приняли согласованное решение добиваться передышки в борьбе с Орденом, чтобы возобновить наступление на Москву.

Лежавший в основе миссии Скиргайлы политический замысел убедительно раскрыл Смолька, внимательно изучивший все сохранившиеся свидетельства о путешествии литовского князя[532] Скиргайло должен был объявить во владениях Ордена и Людовика венгерского о намерении литовских князей принять католическую веру и ради ее торжества вести войну с русскими «схизматиками». Затем он должен был с помощью родственников Гедиминовичей — мазовецких князей — посетить резиденции верховных владык христианского мира — папы Урбана VI и «римского короля» Вацлава IV и получить от них формальные привилегии на русские земли.