Куликовская сеча

– Красиво речёшь, князь… Да только если и соберется полторы тысячи ратников в поход, то это сорок ушкуев – не меньше. Разве фрязи, прознав, что к граду их идет столь могучая рать, не изготовятся к бою, не остерегутся, усилив охрану ворот?

Дмитрий, как по мне – самый разумный и вдумчивый из атаманов, задал вполне себе справедливый вопрос. Который, впрочем, я сам задавал себе не один раз…

– А когда вы сами на Сарай ходили, татары в стольном граде успели к бою изготовиться?! Нет, потому как ушкуи ваши по течению реки идут куда как быстрее любого всадника… Потому же и я хочу выйти раньше: купеческие ладьи идут не столь ходко, а вы, поднажав на весла, на Дону разовьете скорость не меньшую, чем на Волге! И потом, после замятни в Орде «ямы», где татары держали свежих лошадей для гонцов с пайцзой, все порушены и пожжены. Так что если кто из татар и казаков и решится предупредить фрязей, то просто не успеет… Ну а торговцев на ладьях и отставших на дневной переход ушкуйников вряд ли кто из ворогов наших свяжет воедино; к Азаку же вы нас нагоните. И в верховьях Дона мы еще немного вместе пройдем, посмотрим на скорость наших судов, сравним – тогда и определимся, насколько раньше ладьям выходить…

Сделав короткую паузу, чтобы перевести дух, я продолжил:

– Мы пойдем по Дону сквозь земли казаков – они выступили в союзе с русичами на Куликовом поле, и я сумел сдружиться с их головой. Их земли также нельзя беспокоить грабежами и прочим насилием – и тогда они беспрепятственно пропустят вас. В конце концов, даже полторы тысячи ушкуйников – это сила, с коей казаки не станут связываться без крайней нужды… Скорее уж они сами решатся присоединиться к нашему походу! Заодно я договорюсь и о покупке припасов, коли потребуется…

В этот раз, как ни странно, никто из притихших атаманов не стал меня перебивать или задавать наводящие вопросы, а рядовые ушкуйники – беспокоить едкими насмешками. Я уже облегченно перевел дух… но тут недобро оскалился Иван Ус:

– Какую же долю добычи желает для себя князь Елецкий? По числу ратников?

Издевается, ага. Типа раз дружинников моих будет на один ушкуй, то и общая доля – одна сороковая…

– Никакой.

Атаман удивленно выгнул бровь, но прежде, чем он успел бы еще что сказать, я продолжил:

– В Тане один из самых крупных невольничьих рынков, и на рынке этом торгуют множеством русичей, угнанных татарами. Мы освободим всех невольников и возьмем на ладьи да струги, да захваченные суда, что удастся провести по Дону, как можно больше мужчин и женщин – поровну. Вы доведете их до самого Елецкого княжества, где я и поселю этих людей…

Иван демонстративно сплюнул мне под ноги, после чего все так же хрипло выкрикнул:

– Не пойдет!

– Не пойдет, говоришь… Что, лучше будет продать их булгарам, как вы сделали после разорения Костромы?! Нет. Такого кощунства – продавать христиан магометанам – мы не совершим. Иначе похода просто не будет.

Ус кровожадно усмехнулся:

– А разве ранее не в Костроме опоили наших соратников да выдали татарам?! Да и на что ты нам, князь? Весь путь рассказал, задумку с налетом на Тану поведал… Укоротим тебя на головушку, да вся недолга, так? А сами в поход, как лед сойдет…

На «круге» повисла безмолвная тишина. Замолчали и ушкуйники, и атаманы, с явным интересом ожидая моего ответа. И я не стал их долго томить:

– Без меня князья Рязани да Пронска не пропустят вас сквозь свои земли. А мои порубежники, прознав, что ваша рать следует без меня и старшей дружины, отправят гонцов и на Дон, к казакам, что тати идут убивать да грабить – и к татарам, и даже в сам Азак!

Взгляд Уса стал злым, но, посмотрев ему прямо в его глаза, я добавил:

– Да и укоротить меня на голову… Коли толпой навалитесь, так изрубите, это понятно. Но что мне мешает, пока я еще на кругу, вызвать тебя на Божий суд да нанизать на меч, как кабана на вертел?! Так? Или же при ратниках струсишь, откажешься драться в честном поединке, один на один?!

Глаза Ивана полыхнули диким огнем, и я уже потянулся к рукояти меча, готовый встретить атаку ушкуйника… Но атаман вдруг в голос рассмеялся:

– А ты не трус, княже, ой не трус! Проверял тебя – да вижу, что ты не робкого десятка! Любо с таким князем идти в поход, любо!

– Любо!!!

Простые повольники отозвались на ответ быстро сориентировавшегося атамана дружным кличем, хотя глаза последнего… В них застыла немая угроза. Но все же я облегченно выдохнул – убийство одного из трех атаманов, кто имеет весьма значительный вес, ничем хорошим для меня бы не обернулось. При самом благополучном раскладе я бы не досчитался ратников для похода, при худшем… При худшем встал бы вопрос о выживании.

– В таком случае половина свободного на ушкуях места идет под груз вашей добычи, вторая половина, в том числе и гребные места павших повольников, отходят под перевозку полоняников… И на время похода – я старший среди атаманов, походный атаман. Любо?

Дмитрий уверенно кивнул, первым зычно воскликнув:

– Любо!

Клич Шуя подхватили и прочие ратники, однако общее благодушное настроение подпортил Федор Косой: