Кулинарная битва

Боже, до чего трудно выговорить. Будто стоишь на краю высоченного обрыва. Но теперь ей кажется, что на краю этого обрыва она стоит уже давным-давно.

– Я все это собственными руками сделала. Я позвала к нам «Кулинарные войны». Я из-за них и их приза голову потеряла. А теперь… я больше ничего этого не хочу. Я даже не знаю, нужно ли мне все это было когда-нибудь. Даже когда Фрэнк был еще жив, у меня душа к этому уже не лежала. Он все знал. Я хотела поступать в художественное училище в Канзас-Сити. Документы подала. Я собиралась туда из дому каждый день ездить. А он говорил, ничего не получится. Мы тогда сильно ссорились. Он думал, мне с ним плохо. А мне и было плохо, только не из-за него. – Или все-таки из-за него?.. Но теперь это уже давно никакого значения не имеет. – Мы старались, мы бы с ним во всем разобрались, я уверена, что разобрались бы… Я не знаю… А потом его не стало…

У нее по щекам потекли слезы. Нэнси потянулась ее обнять, но Аманда едва заметно отодвинулась. Ей очень хотелось, чтоб Нэнси ее утешила, но сейчас она понимала – гораздо больше ей нужно другое.

– Я так тебя люблю, Нэнси. Я не хочу тебя потерять. Если я не во «Фрэнни», если я чем-нибудь другим займусь – я даже не знаю чем, ты будешь… ты не… Я имею в виду, между нами останется все по-прежнему?

Нечего на это даже надеяться. Разве может Нэнси понять то, что Аманда и сама едва понимает? Ничего у нее не складывается, одно другому противоречит. Если она довольна жизнью, если ей хорошо во «Фрэнни», если любила Фрэнка и любит Нэнси, если дети растут ей на радость, зачем, спрашивается, она чего-то другого ищет? Эти вопросы не дают ей покоя уже многие месяцы. Если хочешь чего-то большего, разве это не значит, что предаешь то, что у тебя уже есть?

Нэнси повернулась к ней, помолчала, а потом проговорила:

– Ты больше не хочешь работать во «Фрэнни»?

Этого Аманде не выдержать. Она думала, что готова, а оказывается, нет. Она не готова остаться одна.

– Хочу. Я, в общем, хочу. Не то чтобы я не хотела…

– Зачем? Зачем ты отказываешься от своих слов? Ты сейчас говоришь о важном. Ты не хочешь работать во «Фрэнни». Ты хочешь заняться чем-то другим. И боишься, что, если из «Фрэнни» уйдешь, мы перестанем быть семьей. Нэнси откинулась на сиденье и вдруг с неожиданной решимостью завела машину и выехала на дорогу. – Эту твою проблему я тоже могу разрешить. Иногда, Аманда, мне кажется, ты просто не понимаешь, что такое семья. Не стыдно тебе сомневаться? Мы, конечно же, останемся вместе, даже если ты не будешь со мной работать. Ты моя семья, и, что бы ты ни делала, я всегда буду с тобой. Мне нужно, чтоб ты это твердо знала. И еще больше мне нужно, чтобы ты сама так же думала о своей семье. Потому что ведь и я себя спрашиваю: а вдруг я что-то такое сделаю, за что она от меня отвернется? И Гас такой вопрос может задать, и Фрэнки.

– Что ты? Никогда! – Аманда пришла в ужас. Выходит, Нэнси считает, что она может от них от всех отказаться?

– Никогда? А если свинарник будет у меня в доме? Или я начну с тобой за большой приз соперничать? Или ты ко мне кого-нибудь приревнуешь? – Нэнси быстро глянула на нее и снова устремила глаза на дорогу. – Или вдруг я тебя в чем-нибудь подведу?

– Ты никогда меня не подведешь. – Аманда наконец поняла, о чем говорит Нэнси. Вернее, поняла, но приблизительно, неотчетливо. Потому что у них с Нэнси все по-другому. Мать и Мэй – они сами по себе, у них своя жизнь. А значит, и она сама жить с ними и для них не может.

– Откуда ты знаешь? Всякое может случиться. Никто не застрахован от ошибок. Но мы об этом после поговорим, сейчас едем во «Фрэнни». Мне надо кое-что тебе показать. А потом постараемся дать Мэй и Барбаре еще один шанс, попробуем заставить их взглянуть на то, что они делают, с другой стороны. Потому что вся эта канитель с рецептом – просто полная глупость. – Она поджала губы и нажала на газ. – Глупость, да и только.

Аманда начала было что-то говорить, оправдываться, но Нэнси от нее отмахнулась. Они въезжали на знакомую стоянку, которая уже казалась Аманде немножко чужой. Как бы ни хотелось ей оставить это место в прошлом, она знала: ей будет его не хватать. Что будет дальше, она не знала. Понимала она только одно: легких путей Нэнси ей не предложит.

Нэнси торопливо вышла из машины, подошла к невестке и, внимательно на нее глядя, быстро-быстро, словно заранее отрепетировала, проговорила:

– Почему ты думаешь, что я захочу держать «Фрэнни» без тебя?

Даже если бы Аманда знала, что ей на это ответить, ничего сказать она бы не успела. Нэнси повернулась и, перешагивая через колдобины в старом асфальте, поспешно направилась к ресторану, туда, где, как казалось Аманде, было ее царство. Аманда торопилась за ней по пятам, здоровалась с поварами, кивала официантам. С появлением хозяек все выпрямились, подтянулись, словно не было никакого затишья между ланчем и первыми вечерними посетителями и словно все сейчас заняты ничуть не меньше обычного.