Кулинарная битва

Мать тихо сидела в «Мими» без дела. Кухня, рабочие прилавки, крохотный обеденный зальчик сияли чистотой и наведенным Мэй после приезда первозданным порядком. С тех пор и недели не прошло, а кажется, в этом скромном, простом и практичном помещении иначе и быть не может. У каждого человека в «Мими» своя роль, каждый предмет на своем месте, и стены их маленького ресторанчика надежно укрывают от всех сложностей внешнего мира. Мэй стояла рядом с матерью и думала, как хорошо было бы навсегда остаться под их защитой.

Едва они шагнули за порог, дверь сама собой с треском захлопнулась. Барбара проверила замок – заперто.

– Похоже, нам пора по домам, – обронила Мэй как бы между делом.

Призрак Мими обычно давал о себе знать, если ты был здесь в одиночку, и от того, что он явился сейчас им обеим, Мэй стало еще страшнее. Спускаясь с крыльца, Барбара положила руку дочери на плечо. Странно, почему у матери дрожат руки? Мэй взяла их в свои:

– Мама, прости меня, пожалуйста. – Откладывать неизбежный разговор нет никакого смысла. Все еще держась за руки, они шли по тропинке к дому. – Я поговорила с Сабриной, но это ничего не изменило.

Нога попала в знакомую колдобину. Как в детстве, оцарапался носок туфли. Мэй выпустила руку Барбары.

– Это ты меня прости. – Барбара открыла дверь в дом и выпустила Пэтчес во двор. Собака спрыгнула на траву сделать свои дела. Все три сели на ступеньки террасы: Барбара тяжело опустилась рядом с Мэй, а Пэтчес, забыв о щенках, вернулась и примостилась возле хозяйки.

Мэй положила голову матери на плечо:

– Мама, это я тебя в «Кулинарные войны» впутала. Если бы не я, ты бы ни за что не согласилась участвовать. И если бы не мой «Блестящий дом», Аманде бы не пришло в голову их позвать. – При мысли о сестре Мэй опять ощутила прилив гнева. Но от всего, что сегодня произошло, вспыхнувшая раньше ярость уже притупилась. Конечно, во всем виновата Аманда. Но почему Мэй все-таки кажется, что здесь есть и ее вина? Почему кажется, будто это она давным-давно выбрала этот путь, который привел ее наконец к неминуемому пункту назначения? – Да нет, мама, это из-за меня случился весь этот бардак.

– А по-моему, твой интернет скажет, что это из-за меня, – возразила Барбара.

Мэй слегка отодвинулась и заглянула матери в лицо. Что она могла ей ответить? Они все находятся там, куда привел ее путь, в который она пустилась. Но выбирала его не она, а Барбара. Хотя мать никогда в этом не признавалась.

У них за спиной ее дом, и грязь в нем такая же, как всегда, если не хуже. И грязь эта подбирается к «Мими». Что бы мать ни говорила, как осторожна она с пирогами, мышка на видео никого не обманет. Им повезло, что пироги на этой неделе пек Патрик. Но если даже сама Барбара признает, что ее свинарник – это проблема… Проблема, о которой Мэй пыталась говорить с ней еще подростком. Конечно, пыталась. Зачем покупать еще что-то? Зачем хранить все это старье? Зачем сваливать его так, что гора мусора уже выше самой Мэй? Почему им уже настолько забиты обе ванны, что пользоваться можно только душевой кабинкой? Какого хрена подбирать каждый бесхозный колченогий стул и тащить к себе каждый брошенный журнал?

Но как только речь заходила о доме, Барбара, во всем остальном с дочерью откровенная, замыкалась и обрывала любой разговор. Мэй могла умолять, могла до хрипоты орать ей в лицо, мать ждала, когда она остановится, поворачивалась и уходила.

Неизвестно, ссорилась ли с ней на эту тему Патти, хотел ли когда-нибудь вернуться их отец и не это ли его остановило, пробовал ли кто-нибудь еще справиться с их неразрешимой проблемой. Мэй терялась в догадках. Барбара никогда про дом не говорила – только сердилась, когда кто-то пытался ее образумить. Но, может быть, теперь мышь на видео и угроза потерять Пэтчес дадут Мэй тот шанс достучаться до матери, которого у нее никогда прежде не было. Может быть, теперь Барбара ее послушает? Может быть, теперь, пока она здесь, чтобы разрулить ситуацию с «Войнами», Мэй сможет все разгрести и хоть как-нибудь разрешить проблему. А потом, когда она уедет, держать мать на плаву будет Энди. Если, конечно, он не сбежит отсюда. Но от всех этих «может быть» никуда не деться. Все это под вопросом. Таким же большим, как и тот, что ждет ее дома, в Бруклине.

Они сидели, молча глядя в темноту. В конце концов Барбара спросила:

– И что мы теперь будем делать?

Мэй посмотрела на нее с изумлением. Сама она ни словом не обмолвилась о том, что им надо что-то делать. Она даже не была уверена, сможет ли последовать плану Сабрины. Хотя другого выхода из положения не предвиделось.

– Сабрина не стала бы попусту обливать нас грязью, – нетерпеливо сказала Барбара. – Что ей с того, что «Фрэнни» достанется формальный выигрыш? Скукота, да и только. Она явно чего-то добивается.

– Добивается, – согласилась Мэй и с трудом выговорила: – Она хочет, чтобы я помогла тебе вычистить дом.

– Ох!

– Не просто его разобрать, не просто помочь по-семейному, как дочь матери. Она хочет включить в свое шоу Мэй Мор. Хочет заполучить Мэй Мор, телегуру домашнего уюта.