Культ праха

– Вот не зря тебя терпеть не могут твои братья! – рассердился Руди.

Услышав это Мигурнок, не смог сдержать смеха. Самым нелепым образом он выдал перед Уллиграссором свою сокровенную тайну, которая со стороны казалась глупой ложью. И пришлось бы ему объясняться перед братом, но за разговорами никто их них не заметил, как к их компании подкрался Вугго.

Глава 9. Распря

«Презираю!», – со звериной яростью в голосе кричал Вугго. Первым под удар его гнева попал Мигурнок. Вугго набросился на ненавистного брата, подобно матёрому хищнику, настигшему свою жертву. Как никогда свиреп и безжалостен, он не реагировал на мольбы остановиться от подоспевших к ним Силгура и Муниярда. Гневные приказы Гальягуда также не имели над ним власти. Руди, который находился рядом с Мигурноком и не отваживался сдвинуться с места, был жестоко отброшен в первые минуты схватки. Обездвиженный после болезненного удара об те большие камни, которыми Вугго грозился забросать их с Уллиграссором, он безучастно наблюдал за происходящим.

Покончив с Мигурноком, Вугго бросился к Уллиграссору, но Уллиграссор был настолько резв и хитёр, что за ним пришлось погоняться. Для бывалого охотника погоня была обычным явлением, а вот убегающему от него Уллиграссору Альель отмерил куда меньше сил, и, в конце концов, тот был настигнут. Но в отличие от Вугго, Уллиграссор имел куда больший дар от Отца – желание и умение не сдаваться. Опережая безжалостный удар брата, он сумел остановить неизбежное, одним лишь вопрошающим словом:

– Почему?!

– Мы все равны перед Отцом и миром, – сквозь зубы процедил Вугго, – и в равной доле получаем благословение. Так почему же столь велика и несправедлива разница в нашей отдаче?! Пока одни созидают, борются и добывают, другие – позволяют себе лишь отдых и запретный уход в забытьё!

– Не тебе судить нас и не тебе нас наказывать! – закричал Уллиграссор, в надежде, что его слова услышат и поддержат мудрецы, и сам Гальягуд.

– Я буду судить и наказывать вас, ибо на моих плечах держится наше существование! Я прокладываю наш путь домой, и я добываю для нас пищу! А что делаешь ты, гнусный хитрец?! В чём твоя польза для нас, если ты бесполезен даже для самого себя?! На твоём месте я стыдился бы своей беспомощности, а не признавал её, освобождая себя от тяжёлой ответственности!

– Тебе хорошо известно, брат мой, что я в достаточной степени обладаю охотничьими навыками и мастерством следопыта, мои мудрость и знания не уступают мудрости и знаниям горячо любимых мною Силгура и Муниярда, я умею говорить правильные слова не хуже Вуррна, а Мигурнок обучил меня созданию некоторых полезных снадобий! Вы все об этом знаете, но не желаете признавать меня таким, каков я есть! Мне не позволено быть нужным и полезным, ведь все важные обязанности разделены между вами, и только мы с Рароном не служим общей пользе, поскольку Отец не указывал нам, в чём наша личная сила и для чего мы живём. Так почему же к ответу ты призываешь именно меня?! Почему Рарон достоин твоего почтения?! Чем он лучше меня?! Чем я хуже его?! За что пострадал Мигурнок, который добросовестно исполняет свой долг перед Отцом и всеми нами?! Ты ставишь в пример то, что заложено в тебе и безжалостно стыдишь меня и Мигурнока за то, что заложено в нас! Кто наделил тебя правами Альель в эту минуту?! Не боишься ли ты его гнева, совершая над нами бесчинство?!

– Я знал, что ты не упустишь возможности прикрыться именем Отца! – закричал Вугго, крепко схватив за горло Уллиграссора.

С неистовой злобой, накопленной им за долгие годы, он начал душить брата.

– Оставь его, Вугго! – разгневался Гальягуд.

– Не могу! – честно ответил Вугго.

– Убивая его, ты убиваешь моё уважение к тебе! Но не это самое страшное! Убивая его, ты убиваешь любовь Альель к тебе, и, возможно, ко всем нам!

Не находя понимания происходящего, Руди оцепенел от ужаса. Чувство собственной беспомощности и никчёмности накликали холодный страх, с которым Руди боролся с раннего детства. Он продрог до той степени, когда жизнь теряет всяческую заинтересованность в человеке, не давая тому ни капельки тепла. Проклятый страх вновь подступил слишком близко к скрытому и неизвестному никому другому – уязвимому существу Руди. Сознание и силы покидали его, но никому до этого, как обычно, не было дела.

Тем временем, Уллиграссор продолжал находиться в опасном положении. Вугго решительно дал понять остальным, что призывы, просьбы и приказы не имеют над ним власти, а сила его ненависти – в разы превосходит силу любого, пусть даже и самого мудрого, довода, призванного его остановить.

– И как ты предлагаешь нам, отчаянный братец, продолжать наш путь, – молвил Муниярд, – преодолевать опасность и коварные уловки, которые встречаются едва ли не на каждом нашем шагу, если мы сами будем нести угрозу друг для друга?