Культ праха

«Она писала ужасные стихи», – подумал Руди, предаваясь коротким воспоминаниям о потерянной им жизни. Аврора часто донимала его пафосной декламацией своих сочинений. Иногда это были патетические монологи, но больше всего ей нравилось придумывать коротенькие стихотворения с неоднозначным посылом и примитивным слогом. Многие строки несли в себе откровенную издёвку над теми или иными личностными качествами Руди. Бывало, в резкой и экстравагантной форме она высмеивала очередную ситуацию, которая на первый взгляд казалась критической. Парадоксально, но Руди запомнил многое из её непризнанного и скрытого от остального мира поэтического творчества. Это были отрывки или строфы, всегда некстати всплывающие в памяти, превращая четкий и последовательный ход его мыслей в сумятицу. И только последние стихи, которые пришлись на самый печальный отрезок её жизни, Руди помнил с первого до последнего слова. Но он так и не мог назвать себя почитателем её творчества.

Не пройдя и половины пути к Гаргонтам, странники приняли неожиданное решение сделать длительную остановку и ждать подходящего момента, когда появится ясность: какое время для встречи с Гаргонтами будет удачным, а какие действия с их стороны – уместными. Наблюдая за остальными, Руди недоумевал. Временная остановка могла растянуться на вечность. Край, в котором они находились, не имел даже названия. Мрачное, суровое место, где от холода страдал даже Вугго, совершенно не подходило для сохранения жизни. Во всём: в цвете мёрзлой земли под ногами, в воздухе, в давящей тишине и тёмном небе, проявлялась неумолимая безнадёжность. Зная о тревоге Руди, никто из мудрецов и бывалых путешественников не спешил с объяснением причин и следствий принятого ими решения.

Вспоминая рассказ Вугго о том, как измученные долгими и безутешными скитаниями, странники прятались у безымянного ледника, желая погрузиться в вечный сон, Руди предполагал, что эта история, скорее всего, повторялась вновь. Чуть поодаль и вправду располагался небольшой ледник, вокруг которого лежало множество обломков серого льда. Сама местность, при всей суровости и враждебным к человеку природным условиям, вызывала даже у Руди уверенность в том, что там их никогда не потревожит ни одно живое существо. Странники пребывали в благостном настроении. Очевидно, они находились в радостном предвкушении чего-то особенно важного.

Мигурнок, совершив необходимые процессы с добытым сулуном, отдал Гальягуду созданное им ядовитое питье, после чего, без объяснений, спешно покинул братьев и ушёл от них как можно дальше. Найдя подходящее место, где он мог скрыться от пытливых глаз, Мигурнок удобно улёгся, закутываясь в любимые шкуры, дабы уйти в забытьё. Он любил эти старые рваные шкуры потому, что их ему подарил Вугго, но об этом никто не знал. Позади остались времена, когда Вугго и Мигурнок были настоящими друзьями. Мигурнок об этом никогда не забывал и продолжал ценить то, что было давно утеряно.

Во время первого странствия, Руди не раз наблюдал за тем, как безмятежно, вдали от суеты и разговоров, рядом с Мигурноком лежал Уллиграссор. В этот раз ему и самому захотелось скрыться от всех за безобидным великаном. После событий, произошедших в Уютной бухте, Гальягуд и Вуррн следили за каждым его шагом, и, казалось, оценивали всё из того, что он говорил и делал. Не легче было находиться рядом с Уллиграссором, разговоры которого не умолкали до тех пор, пока непрерывная болтовня не начинала сердить Вугго. Свирепый верзила разгонял Уллиграссора и Руди в разные стороны, каждый раз угрожая забросать обоих большими камнями. Сларгарт никого к себе не подпускал. Силгур и Муниярд своими заумными рассказами омрачали его память, ровно как и надежды на будущее. Об общении с Рароном Руди не мог даже помыслить. На фоне своих братьев, спящий Мигурнок справедливо воспринимался, как самый лучший компаньон хотя бы на пару-тройку часов.

Отыскав тишину и покой, Руди прилёг под тёплый бок Мигурнока. Чувство безопасности расслабило его до той степени, когда дерзкий поступок не воспринимается хоть сколько-нибудь рискованным актом, и он беззастенчиво начал перетягивать на себя шкуру, которой укрывался великан.

– Это даже интересно, – посмеиваясь, произнёс Мигурнок, который, как оказалось, вовсе не спал.

В тот же миг, у Руди сработала верная реакция на обстоятельства – бежать хоть куда-нибудь, лишь бы прочь, но его тело, скованное испугом, не реагировало на сигнал тревоги, оставляя всё на своих местах.

– Не меня нужно бояться, – успокаивал Мигурнок, – я не обижу тебя. Хотя, если ты расскажешь остальным, что я прикидывался спящим, тебе точно не поздоровится.

– Я никому не скажу, – уверял Руди, и в этом он не лгал.

– К сожалению, я ухожу в забытьё не так часто, как они думают. А там мне лучше, чем где бы то ни было. Там я могу быть тем, кем хочу, и совершать поистине хорошие поступки. Там я всегда нахожу подтверждение необходимости моего существования. Здесь этого нет, и я не хочу тут быть.

– Понимаю тебя, – снова не лгал Руди, – я тоже не хочу тут быть.