Культура Древнего Египта. Материальное и духовное наследие народов долины Нила

Хотя мы, таким образом, должны с известной осторожностью пользоваться наблюдениями греческих авторов, чей образ мысли настолько сильно отличался от египетского, что они так и не смогли добиться полного понимания этой культуры, а детали и разъяснения получали от египтян, которые сами давно утратили правильное восприятие собственной культуры ранних периодов, все же из античных текстов можно почерпнуть кое-что важное, например получить впечатление о народе, полностью посвятившем себя форме. Так, Геродот огромное внимание уделяет описанию ритуалов и обрядов, знамений и оракулов, что довольно точно соответствует той роли, которую ритуалы и магические практики играли в Египте Позднего периода[406]. До позднего этапа эпохи Нового царства египтяне не знали о том, что общество может быть жестко разделено на социальные слои, жречество и военные могут иметь привилегированное положение, а записанные и систематизированные законодательные акты необходимо педантично исполнять[407]. Однако начиная с этого периода данные явления играли все более важную роль. Сделав такое обобщение, мы можем проверить утверждения античных авторов и признать, что сами они были добросовестны, а содержащаяся в их сочинениях информация во многом точна.

Затем следует обратиться к описанию египтян, сделанному Геродотом, называвшим их самыми богобоязненными, и исполненному ужасающей пустоты: «Египтяне – самые богобоязненные люди из всех, и обычаи у них вот какие. Пьют они из бронзовых кубков и моют их ежедневно, при этом именно все, а не только некоторые. Они носят льняные одежды, всегда свежевыстиранные; об этом они особенно заботятся. Половые части они обрезают ради чистоты, предпочитая опрятность красоте… Египтяне проводят торжественные собрания не ежегодно, но довольно часто… Они почитают наказы своих отцов и ничего не добавляют к ним»[408]. Здесь мы видим описание гладко отполированных роботов, без устали делающих торжественные жесты, но при этом их сознание и сердца совершенно пусты. Это правдивое изображение духовного вакуума, характерного для позднего Египта, из-за которого страна оказалась готовой к восприятию чужеземных веяний, монашества, а ее жители начали ждать конца света.

Аналогичную духовную пустоту описывает Диодор, рассказывавший о представителях последних египетских династий. Мы можем вспомнить древнюю догму о боге-царе, который являлся воплощением государства, чье слово было законом и который в своей божественности стоял выше всяких письменных предписаний. Вспомним, какой жестокий удар амарнская ересь и последующая борьба за власть нанесли этим представлениям о полновластном правителе и то, как фараон стал превращаться в заложника правящей олигархии. Теперь прочитаем о том, какие выводы Диодор Сицилийский сделал на основе «записей жрецов Египта»: «Во-первых, их цари вели жизнь совсем не похожую на жизнь прочих царствующих особ, вершащих дела по своему личному почину и произволению; каждый закон для них был установлен предписаниями, касающимися не только приемов и официальных встреч, но и обыденного распорядка дня и приема пищи… Были установлены определенные часы дня и ночи, в которые царь в любом случае должен был совершать – и не то, что ему захочется, но то, что предписано… И не только было установлено определенное время, чтобы осуществлять приемы или производить суд, но также чтобы прогуливаться, омываться, спать с женой, да и вообще, вся жизнь царя была расписана… И, поступая так по обычаю, они вовсе не впадали в гнев или расстраивались, – напротив, они почитали, что живут самой блаженнейшей жизнью. Ибо прочих людей они считали неразумно поддающимися присущим природе страстям и совершающими много такого, что приносит вред или подвергает опасности. А другие, зная, что, стремясь подражать образу жизни, избираемому мудрейшими из людей, они впадают в меньшие ошибки»[409]. С какой же огромной высоты пал фараон, когда лишился сверхъестественного величия, которым он обладал в эпоху Древнего царства, способности быть добрым пастырем, полученной им в период Среднего царства, или сверхчеловеческой мудрости и мужества времен Нового царства! В государстве, где идеология по-прежнему монотонно возвещала о божественной природе фараона, жрецы, эти «благораумнейшие из людей», которые и правда были крайне осторожны, поняли, что божественная воля перестала проявляться.