Культура и империализм

** Ali Shariati. On the Sociology of Islam: Lectures by Ali Sharia-ti / Trans. Hamid Algar. Berkeley: Mizan Press, 1979. P. 92—93.

ности, четкости без педантизма, разделяет чувство начала, которое присуще всем подлинно решительным попыткам начать нечто заново* — например, осторожное утверждение феминистского опыта в эссе «Своя комната» Вирджинии Вульф («Л Room of One's Own»), фантастическое переключение (reordination) времени и персонажа, дающее начало разделенным поколениям в романе «Дети полуночи»¹⁶⁶ или замечательное обобщение афро-амери-канского опыта во всех его подробностях в работах Тони Моррисон «Смоляное чучелко» и «Возлюбленная» (Таг Baby and Beloved). Толчок или напряжение исходят от окружающей среды — империалистическая сила, которая в ином случае заставит тебя исчезнуть или принять некую уменьшенную версию себя в качестве программы учебного курса. Это не новый дискурс господина, не новые сильные нарративы, но, как в программе Джона Бергера, просто еще один способ говорить. Когда фотографии или тексты используются только для того, чтобы установить идентичность или присутствие — просто дать репрезентативные образы Женщины или Индийца — они попадают в то, что Бергер называет контролирующей системой. Со свойственной им изначально двусмысленностью (а потому негативная и антинарративистская неуправляемость не отрицаются) они допускают, что и неорганизованная субъективность может иметь социальную функцию: «хрупкие образы [семейные фотографии] подчас трогают за душу; когда они висят над кроватью, то напоминают о том, что историче-ское время разрушить не в силах».

*Эта ситуация описана в моей работе: Said Е. Beginnings: Intention and Method. 1975; rprt. New York: Columbia University Press, 1985.

** Berger John and Mohr Jean. Another Way of Telling. New York: Pantheon, 1982. P. 108.

С другой точки зрения, изгнаннические, маргинальные, субъективные, мигрантские энергии современной жизни, высвобожденные освободительной борьбой и слишком эластичные, чтобы исчезнуть, также проявляются в том, что Иммануэль Валлерстайн называет «антисистемными движениями». Вспомним, что исторически главной чертой империалистической экспансии является процесс накопления, ускоряющийся в XX веке. Аргументация Валлерстайна состоит в том, что в основе своей капиталистическое накопление иррационально; оно порождает безудержное стремление к выгоде, несмотря на то что затраты — на поддержание процесса, стоимость войн по ее защите, на то, чтобы «откупиться и кооптировать» «вспомогательные кадры», на жизнь в атмосфере перманентного кризиса, — оказываются непомерными и не окупают получаемой прибыли. Таким образом, говорит Валлерстайн, «сама надстройка [государственной власти и национальных культур, которые поддерживают идею государственной власти], созданная для того, чтобы максимизировать свободный поток движущих сил производства в мировой экономике, является колыбелью национальных движений, которые восстают против внутренне присущего мировой системе неравноправия».* Эти люди в ее пределах, которых система вынуждает играть подчиненную роль, выступают как сознательные антагонисты, ее разрушители, они выдвигают претензии, развернутые аргументы, ставящие под сомнение тоталитарные поползновения мирового рынка. Не от всего можно откупиться.

* Wallerstein Immanuel. Crisis as Transition // Amin Samir; Arrighi Giovanni; Frank, André Gunder and Wallerstein Immanuel. Dynamics of Global Crisis. New York: Monthly Review, 1982. P. 30. См. также: Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века. М.: Логос, 2004.