Культура: История о нас, от пещерного искусства до K-Pop

Свиток не столько изображает исторические события, сколько выражает подозрительное отношение к китайцам и показывает, насколько опасным может быть культурный импорт. Культурный импорт, как правило, вовлекает две культуры в сложную операцию заимствования и влияния, часто вызывая беспокойство по поводу превосходства и зависимости. Что означает заимствование технологий, культуры и искусства из другой страны? Что произойдет, если вы позаимствуете чужой литературный канон?

Пример Японии, как и пример Рима, показывает, что заимствование может быть большим преимуществом, обогащая культуру, которая добровольно решила позаимствовать у другой. В то же время такое заимствование почти неизбежно порождает чувство соперничества, опоздания, необходимости доказывать свою значимость. Возможно, это чувство соперничества особенно сильно, если импортируемая культура не исходит от побежденного военного врага, как это было в случае с Грецией для Рима, создавая обратную реакцию против опасений оказаться под чужим господством. Дневник Эннина фиксирует обратную реакцию в Китае против импорта буддизма, в то время как его собственный дневник косвенно стал объектом обратной реакции против китайского импорта в Японию.

Беспокойство по поводу культурного навязывания было повсеместным, но и неуместным. Правда, дневник Эннина отчасти изменил облик буддизма в Японии, укрепив школу буддизма Тэндай, но это влияние, основанное на его оригинальных записях и свитках, которые он отправил обратно, переросло в новые формы в Японии. Со временем японский буддизм породил другие, отличные друг от друга типы буддизма, прежде всего дзен-буддизм - название происходит от китайского "чань", означающего медитацию, - который разработал свои собственные формы поклонения и искусства.

Свиток Киби сам по себе является произведением большой оригинальности. Хотя практика создания повествовательных свитков, сочетающих каллиграфию и рисование тушью, зародилась в Китае, ничего подобного этому свитку там не существует, и свитки стали отличительной формой японского искусства. Искусно чередуя текст и изображения, он повсюду вызывает движение: прибывающие лодки, встречаемые толпой людей; гости, перевозимые на повозке в сопровождении лошадей; путешественник и призрак, летящие по воздуху, их волосы развеваются на ветру. В сценах с толпой все чем-то заняты: держат зонт, наклоняются, ведут за поводья водяного буйвола, скачут к дворцу, взбираются по крутым ступеням башни или читают свиток. Даже те люди, которые, казалось бы, ждут или спят, делают это в драматических позах, драпируясь на лестнице или опираясь на копья, готовые в любой момент начать действовать.

Фрагменты свитка, изображающего приключения министра Киби в Китае (Kibi daijin nittō emaki), двенадцатый век. (МУЗЕЙ ИЗЯЩНЫХ ИСКУССТВ, БОСТОН. ФОТО: МУЗЕЙ ИЗЯЩНЫХ ИСКУССТВ, БОСТОН)

 

Свиток был изготовлен в мастерской Токива Мицунага, который усовершенствовал искусство кинетического потока, придав формату свитка движение вперед, ощущение движения, предвосхищающее манга - графические романы, созданные в Японии и захватившие мир в двадцатом веке.

Дневник Эннина и свиток Киби, хотя и выражают беспокойство по поводу культурного импорта, показывают, что в Японии не было ничего производного ни в ее литературе, живописи, скульптуре и архитектуре, ни в ее формах буддизма и буддийского искусства. Как и в случае с Римом, добровольный импорт помог создать новую и оригинальную культуру, имеющую непреходящее значение.

Из всех этих оригинальных творений "Книга-подушка" Сэй Сёнагон остается одной из самых значительных, обеспечив ей прочное место в мировой литературе. В конце дневника Сэй Сёнагон рассказывает своим читателям историю о том, как начался дневник.

Однажды дворцовый министр Коречика вручил императрице пачку бумаги.

"Как вы думаете, что мы могли бы написать на этом?" спросила Ее Величество. "Они копируют записи историка при дворе Его Величества".

"Тогда это должна быть "подушка", - предложил я.

"Очень хорошо, он ваш", - объявила Ее Величество и передала его мне.

Я начал работать с этой безграничной кучей бумаги, заполняя ее до последнего листа всевозможными странностями, поэтому, несомненно, на этих страницах есть много бессмысленного.

В целом я решил писать о вещах, которые восхищают или которые люди находят впечатляющими.