Культурные повороты. Новые ориентиры в науках о культуре

Впрочем, эта критика наводит на еще более продуктивную идею: научные традиции и теоретические формации живут за счет процессов перевода. «Перевод» может даже оказаться решающим звеном для наук о культуре «после» «поворотов». Он мог бы не только преодолеть гегемонистские теоретические констелляции, но и замедлить динамику «поворотов». Для этого стоило бы перенаправить очевидную редукцию культурных поворотов до элегантных сквозных тем, или даже лишенных конкретного местонахождения «путешествующих концептов»,[1263] в сторону «локализации теории». Для такого обоснования знания кажется необходимым труд региональных исследований (area studies).[1264] Однако не он один способен надежно «заземлить» обращение с «поворотами», чтобы обязательным стал их транскультурный перевод не только в плане региональной компетенции, но и в плане исторического углубления: «концептуальные слова… влекут за собой безмолвную историю».[1265]

В этом заключается решающий аргумент в пользу необходимой историзации и локализации «поворотов» и их концепций. Работа в зонах контакта и перевода между научными культурами, до сих пор недостаточно освещенная в совокупности своих взаимодействий, – лучшая для этих целей тестовая площадка. Так, первый выпуск электронного журнала Trivium на примере иконического поворота плодотворно обыгрывает различия между немецкоязычными науками о культуре и французскими science humaines: с помощью «regards croisés» (встречного взгляда. – Примеч. пер.) и взаимоперевода. Аналогичным образом важная хрестоматия по теории пространства пытается совлечь пространственный поворот с англо-американского фундамента и сопоставить его «с его собственными, во многом европейскими корнями».[1266] Это тоже является попыткой реконструировать «повороты» в их сложных условиях возникновения – что означает не сводить их к «культурно обусловленным ограничениям»,[1267] но конкретизировать их с точки зрения локализации, движения и трансформации как переводческие отношения. Такие процессы перевода проливают свет и на недавние дебаты по вопросу о том, существует ли в науках о культуре «гендерный поворот» (gender turn)?[1268] В данной же книге гендер не рассматривался в качестве культурологического поворота уже потому, что при переносе в немецкие науки о культуре гендер как аналитическая категория во многом утратил свою социальную нагрузку и тесную связь с американскими cultural studies. Словно «lost in translation» («потерянное при переводе». – Примеч. пер.), категория гендера в Германии скорее отторгалась, оттеснялась, сглаживалась и деполитизировалась.[1269]