Культурные повороты. Новые ориентиры в науках о культуре

Между тем «повороты» настолько отточили и дифференцировали методические подходы и аналитические категории новых культурологических ориентиров, что науки о культуре не теряются ни в полете над культурами и ландшафтами теорий, ни в широте транскультурных горизонтов. Напротив, они готовят к тому, чтобы встретиться с локальными «особенностями» и для этого «спуститься в долины конкретных случаев».[1245] Культурологическая рефлексия и исследовательский труд под знаком культурных поворотов после лингвистического должны тогда настроиться не только на текстуальные отношения и не только на практические связи. Не в последнюю очередь их исследовательские сферы образуют межкультурные и межкатегориальные промежуточные и переводческие пространства, какими они видятся Клиффорду Гирцу в ведущих вопросах теории на фоне «расколотого мира»: «Что есть страна, если не нация? И – что есть культура, если не консенсус?»[1246]

Послесловие к 3-му изданию

Как было замечено в «Прогнозах», «повороты» связаны с «готовностью к переводу».[1247] Они предлагают систематические возможности сопряжения различных дисциплин и культур. Тем самым они вносят свою весомую лепту в «работу над переходами», которую Зигрид Вайгель считает главной характеристикой культурологии.[1248] В то время как Уве Вирт даже выводит из этой связующей деятельности целую «логику перехода» наук о культуре,[1249] следовало бы в исследовательских рамках говорить о конструктивном переводческом труде. «Перевод» в таком широком культурологическом смысле стал бы уже признаком основополагающих методов культурологии, например таких, как смены уровней, соединения раздельных областей и практик сравнения. Возникающие при этом «переходы» можно было бы тогда разложить на более конкретные элементы – на те или иные переводческие шаги, их опорные точки, пересечения, места сопряжений и разрывов, – а также учитывать конкретных посредников.

Однако принять переводческую перспективу означает всегда также готовность и способность самому стать объектом перевода и тем самым – объектом критики. Основной груз здесь ложится непосредственно на «повороты» или, скорее, на их сторонников. «Повороты» хоть и успели оказать конструктивное влияние на дисциплинарные исследования, но и критики в свой адрес они получили в достаточной мере. Задача данного краткого послесловия – использовать эту критику, чтобы инициировать культурологическую рефлексию «после» «поворотов» (то есть в их контексте или за их рамками), направив ее в русло диалогической дискуссии. Не лишней была бы и самокритика даже тех, кто скептически относится к «поворотам», – на ум приходят, к примеру, содержательные размышления Хартмута Бёме над этой книгой, подзаголовок которой он, видимо, понимает превратно, ошибочно полагая «новые ориентиры» прескриптивными ориентациями или даже рекомендациями, более того – предписаниями для наук о культуре.[1250] При этом культурные повороты и их анализ направлены не на то, чтобы диктовать исследовательские направления, но на то, чтобы систематически представить их разрозненные подходы. Ведь нельзя же уводить «новые ориентиры в науках о культуре» обратно в надежную гавань «ориентиров для наук о культуре» – будто речь идет о ностальгическом возвращении к (культурному) ориентирующему знанию, которое привыкли ожидать от гуманитарных наук. А вот в прогнозирующем знании, очевидно, существует потребность: что придет на смену устоявшимся «поворотам»? Будут ли и дальше возникать новые «повороты»? Или однажды они себя исчерпают? И продолжат ли науки о культуре вообще следовать векторам «поворотов»?

Ответить на эти часто возникающие вопросы было бы проще, если бы развитие исследований в культурологии можно было выводить из фундаментальной трансформации теории через «парадигмы». На деле же развитие основывается скорее на смещении ракурсов исследования, на повороте в сторону новых исследовательских акцентов, на установлении новых связей, «переходов». Соответствующим «поворотам» не было бы конца и края, если бы они не имели ясных критериев, которые неустанно подчеркивались в книге. Однако именно в этих ее местах многие критики словно лишались слуха, предпочитая «не слышать» или не замечать ключевые моменты.[1251] Например, некоторые критики жаловались на нескончаемую череду новых «поворотов», обвиняя книгу в том, будто она не только констатирует эту спираль культурных поворотов, но откровенно ее накручивает. Подобное недоразумение свидетельствует о том, что некоторое недовольство в современном исследовательском поле предпочитают проецировать на «повороты», нежели относить его на счет неблагоприятных (и обусловленных отчасти исследовательской политикой) тенденций развития собственной дисциплины.