Культурный дневник 16.01.2014- 18.06.2013

– Вы совершенно правы. Если говорить о Балле, то это не единственная крупная проза, у него выходил еще роман "Фламетти, или О дендизме бедных". Были романы у Рихарда Хюльзенбека, соратника Балля и много сделавшего для становления дадаизма в Берлине, когда Балль отошел от движения. Дадаистское начало в творчестве Балля было очень кратковременным, но было настолько ярким и важным для искусствоведов и литературоведов, что это наложило свой отпечаток. Мы знаем Хуго Балля, прежде всего, как дадаистского автора, хотя это совершенно не так и, мне кажется, что этот роман не дадаистский на самом деле, он намного больше программы дада, хотя дада – это тоже понятие расплывчатое. Действительно, это редчайший пример крупной формы для этого течения.

– Мне очень нравится замечательный финал про господина и госпожу Гольдкопф. У вас есть какой-то любимый фрагмент романа?

– Мне сложно выделить какой-то отдельный фрагмент. Вы знаете, мне он нравится, как ни странно, как одно целое, которое одновременно распадается на части. У него очень странное свойство цельности. Но эта цельность отчасти задается эпиграфом и эпилогом. Они очень важны, мне кажется, для понимания содержания этого романа. Мы даже отчасти сломали с переводчиком голову, как же нам перевести последний парафраз из "Фауста" Гёте. Так что, пожалуй, никакого фрагмента, который бы мне персонально нравился, нет. А то, что его можно читать частями и какие-то части могут нравиться больше, чем другие, – это несомненно. Балль не заботился о том, чтобы роман читался как нечто гомогенное, гладкое. Он очень разный в себе, и для Балля было важно передать свою искренность, заботиться не о форме, а заботиться о том, чтобы его слово совпадало с духом внутренним. Мне кажется, ему это очень здорово удалось, несмотря на бесконечные обращения к разным персонажам, к разным парафразам. Я еще хотел сказать, что назван он по имени некоего Лаврентия Тендеренда – это был церковный раннехристианский поэт, и по сути дела в центре этой книги находится фигура поэта, поэтому здесь очень много можно встретить и языковых игр. Этот роман, конечно, о многом, но это еще и роман о языке, разных языковых регистрах, экспериментах с языком.

– Балль не раз выступал с чтением отрывков из этого романа в кабаре. Мне кажется, что он вообще рассчитан на произнесение вслух, так что хорошо, что мы записываем именно радиопередачу, потому что на слух эти фрагменты звучат замечательно.

Хуго Балль выступает в Кабаре Вольтер– Да, когда Балль выступал со сцены в "Кабаре Вольтер", роман еще был в зачаточном состоянии – это были несколько первых глав. Но он любил поэтическую рецитацию, и это в романе несомненно заложено, там встречаются поэтические строки, кроме звуковых стихов это и какие-то отрывки из других поэтов, христианских мистиков – это говорит о том, что устное слово для Балля было очень важно. Мне вообще кажется, что это один из тех поэтов, которые стремились пересмотреть книжную текстоцентричную современную литературную цивилизацию, дадаизм был выходом из рамок текста, книги и прочего. Здесь важна была передача знания, может быть тайного знания – это не значит обязательно мистического. Я имею в виду какого-то внутреннего опыта через устное слово: опять же, как написано в манифесте дада, не извращенное журналистами.

– Есть замечательный проект издания дадаистов на русском языке, "Гилея" делает большое дело... Что еще стоит издать на русском языке, ведь лакун очень много?

– Мне кажется, что восполнило бы эти лакуны издание мемуаров Рихарда Хюльзенбека. И сейчас мы вместе с издателем "Гилеи" Сергеем Кудрявцевым готовим книгу Ганса Рихтера "Дада: искусство и антиискусство". Я очень надеюсь, что она выйдет до конца этого года. Кроме того мы планируем издать целый ряд программных текстов Рауля Хаусмана, недооцененного писателя, публициста, исследователя, изобретателя. Как художник и фотограф он известен, конечно, лучше. Мне кажется, что мы здесь находимся в фарватере процесса реабилитации его имени, потому что я знаю, что и на Западе интерес к Хаусману начинает расти: недавно вышла монография на французском языке. Так что это будет большая книга, но я не могу сказать точно, когда она выйдет, потому что мы еще работаем над переводами.

Фрагмент из неопубликованного послесловия Константина Дудакова-Кашуро к роману "Тендеренда-фантаст":