Культурный дневник 16.01.2014- 18.06.2013

– И этот словарь был объявлен фашистским. В 35 году началось уголовное дело о немецко-фашистской организации в СССР, пострадали очень многие германисты, переводчики, в том числе и Дмитрий Усов… 

– Нам сегодня кажется, что в области художественного перевода не может быть ничего злободневного, политически актуального, а это не так. Когда в 30-е годы идет обсуждение, насколько точно тот или иной поэт-переводчик переводит Гейне, то в печати это обсуждается в терминах "вредительство". То есть лексическая неточность грозила бог весть какими изменениями судьбы. В этом смысле очень показательна стенограмма обсуждения доклада Брика в декабре 34 года на секции переводчиков, когда Брик сравнивает тыняновский перевод и перевод поэта Пеньковского, и обвиняет его в лексической неточности. Пеньковский говорит: "Что вы мне шьете?" Вот этот глагол, за ним стоит целая бездна переживаний. Вернемся в 35 год. Первые аресты начинаются в феврале 35 года по делу словарников – это было, конечно, связано с декабрьскими событиями 34 года, с убийством Кирова, и в январе потом арестован Каменев. Начинается крупномасштабный проект по выявлению разнообразных врагов, и в том числе фашистская организация создается силами внутренних органов, потому что ее, разумеется, не было. Главой этой организации считают Николая Сергеевича Трубецкого, знаменитого лингвиста, который после революции уехал в эмиграцию. Обвинения, которые получают ученые, тихие, келейные люди, конечно, страшные, потому что их обвиняют в создании русской фашистской организации, в том, что они русские националисты, в том, что они в словарь не допустили коммунистическую фразеологию, привычную для 30-х годов. По этому делу были расстреляны Александр Челпанов и редактор словаря Елизавета Александровна Мейер, дочь лютеранского епископа, учившаяся в Германии, она была "идеальной" фигурой, чтобы ее назначить главной "ответственной". Усов получил пять лет, Шпет тоже получил пять лет и отправился в ссылку в Енисейск, которая была потом заменена ссылкой в Томск. Но в 37 году Шпета второй раз арестовали, он был расстрелян.

– Чудо, что Усова не арестовали второй раз, ведь как раз он вышел перед войной, а "участников немецко-фашистского заговора" запросто могли арестовывать повторно. 

– Может быть, его спасло то, что как только он освободился, он поехал к своей жене Алисе Гуговне Усовой, которую в 37 году выслали из Москвы как жену арестованного в Киргизию. И Усов, проведя одни сутки в Петербурге у Андрея Федорова, переводчика и филолога, в Москве заехав к Горнунгу, отправляется в Киргизию. То есть он в столицах практически не остается, он сразу оказывается очень далеко от столиц. Как мы знаем, это спасало.

Справа налево: А.С. Кочетков, В.А. Меркурьева, Е.Я. Архиппов и его вторая жена К.Л. Архиппова, Д.А.Тарноградский

– Вы сейчас готовите книгу Евгения Архиппова. Наверное, это чуть проще задача, потому что Архиппов не был репрессирован и умер в 1950 году в Осетии?

– Его архив чуть лучше сохранился, чем усовский. Вдова успела передать этот архив в РГАЛИ. Книжка, которую я сейчас составляю, будет состоять из стихов Архиппова, из его автобиографических текстов, из мемуарных текстов. Он рассказал нам об очень интересных людях, с которыми его связывала судьба. Он учился с Владимиром Эрном и Флоренским в гимназии в Тифлисе, а потом в московском университете, дружил с очень интересным поэтом Верой Меркурьевой, с Андреем Звенигородским, замечательным поэтом, которого, кстати, очень ценил Мандельштам. Я надеюсь, что в книжку войдут и письма Архиппова, и его критические статьи.

 Молимся на Петросяна

Распечатать

1 прокомментировал

Поделиться в социальной сети

Маруся Климова

Дмитрий Волчек

Дата публикации: 17 октября 15:03