Культурный дневник 16.01.2014- 18.06.2013

Сейчас это торжество порока кажется миражом, наподобие иранских журналов начала 70-х с красавицами в мини-юбках. Не решусь сказать, что гомофобии не было вообще, но обитала она на унылых задворках. Но ведь и в партии сталинистов заседали три полоумные старухи, и кто бы поверил тогда, что через 20 лет за телеконкурсного Сталина будут голосовать бодрые молодые миллионы.

Программу гей-фестиваля даже в древнем 1991 году можно было запросто составить без "Свидания в Брэ". Как раз в ту пору я привез из Америки энциклопедию однополого кино: от веймарской драмы 1919 года "Не такой как все" до разнузданного фильма "Писсуар". Тогда казалось, что и на "Мосфильме" скоро появятся грейсоны и джармены, но как-то не заладилось, а потом уже притопала Мизулина в железных сапогах и стало не до шуток. В Берлине в этом году в тысячный раз вручали премии Тедди, в Каннах победила лесбийская "Жизнь Адели", в Карловых Варах рукоплескали "Плавучим небоскребам" (суровый пловец изменяет невесте с демоническим юношей), а в России всем смертям назло сурово скрипели духовные скрепы. Бомба, на время заглушившая этот невыносимый звук, взорвалась на фестивале "Окно в Европу". Картина "Зимний путь", показанная в Выборге, так возмутила безымянное культурное начальство, что у нее попытались отобрать прокатное удостоверение.

Конечно, "Зимний путь" – не гей-кино. (Да и вообще никакого гей-кино не существует. Попробуйте отыскать у кинематографа либидо и гениталии.) История привязанности студента консерватории к молодому бомжу в красных штанах не способна смутить и монахиню. Отчего же столь пристойную и скромную драму пытались загрызть ротвейлеры Мединского? Ровно 20 лет назад знаток Достоевского произнес, когда случилось нечто подобное: "Россия, ты одурела". Мизулинский психоз напоминает даже не финал 1993 года, а времена Лидии Тимашук, когда взбесившиеся домохозяйки отказывались ходить в поликлиники и бились в корчах в аптеках, вопя, что лекарства отравлены вредителями.

Если кто-нибудь решит изобрести пилюли от хоругвеносной болезни, фильм "Зимний путь" может войти в их состав. Посмотреть его стоит по трем причинам:

1) Новое явление юного Малкольма Макдауэлла: гениальный актер Евгений Ткачук (люмпен Леха, в которого влюбляется поющий Шуберта герой).

2) Точно пойманное ощущение вечной русской полупьяности, когда все возможно: тебя накормят экстази и пригласят в Бомбей, а через пять минут дадут клюшкой для гольфа по голове. Или наоборот.

3) Музыка. "Зимний путь", звучащий так, что и бомж заплачет.

Разговор с режиссерами я и начал с вопроса о Шуберте.

Сергей Тарамаев и Любовь Львова рассказывают о фильме "Зимний путь"

Добавить в список

Загрузить

Сергей Тарамаев: "Зимний путь" – один из самых трагических вокальных циклов немецкого музыкального романтизма, и сочетание романтики и безысходности привлекло нас потому, что эта интонация потерянности, даже некой обреченности созвучна главному герою и вообще персонажам фильма. Цикл начинается со слов "Чужим сюда пришел я, чужим я и уйду". Это фраза-ключ ко всему циклу.

Любовь Львова: Когда герой уходит из родного города, он встречается со стариком-шарманщиком, таким же отверженным, как и он, и протягивает ему руку. Там дальше такие слова: "Хочешь, будем вместе горе мы терпеть? Хочешь, будем вместе под шарманку петь?". То есть этот уличный музыкант – единственный человек, который в этом мире созвучен его отверженной душе.

– Есть и вторая музыкальная тема – ария Демона. И есть сам демон – это Леха. Евгений Ткачук получил премию в Выборге за актерское мастерство. Это ведь его первая большая роль?

Сергей Тарамаев: Да, мы Евгения увидели в фильме "Чужая" – это фильм про 90-е годы, где он играл бандита, роль очень заметная. Мы тогда писали сценарий, находились в середине пути, и когда увидели его, то поняли, что это Леха, и уже шили костюмчик по размеру. На Женю нам было легко писать сценарий, мы видели, как он смеется, как он ходит. В результате мы стали друзьями и уже не мыслим снимать кино без него.

– Наверное, уже миллион раз до меня заметили, что он поразительно похож на молодого Малкольма Макдауэлла, да и его персонаж похож на героя "Заводного апельсина". 

Сергей Тарамаев: Нам очень радостно, что вы это заметили. Наш любимый режиссер – Стенли Кубрик, а "Заводной апельсин" – один из самых любимых фильмов.

Любовь Львова: Женю сравнивают и с Дени Лаваном, и с Хитом Леджером отчасти в каких-то ролях.