В Вагрии к тому моменту христианство уже несколько веков противостояло язычеству, и это противостояние вылилось в особенное ожесточение. Однако так как мы уже знаем, что и в стране, и в городах было изобилие (
Глава 9. Зарастание переломов в дереве и в человеческом теле
Тот факт, что в народных верованиях в качестве наказания за срывание коры с дерева обычное право требовало возмещения ущерба (символической замены уничтоженных частей дерева), говорит нам, что этот закон действовал и в обратную сторону. То есть дерево могло возместить нанесенные человеку травмы и понести наказание.
Чаще всего ствол молодого дуба или плодового дерева сначала расщепляют большим колом по центру и сильно растягивают в стороны, а после ритуала его связывают и дают ему зарасти. Так парализованный или страдающий от пупочной грыжи или задержек роста ребенок должен был молча и нагишом проползти через такую трещину в стволе.
В 1790 году Акерманн (
Искривления позвоночника лечат, протянув больного малыша под торчащим из-под земли изогнутым корнем дерева: если ребенок никак не начнет ходить, его заставляют проползти под торчащими из земли усами куста ежевики или малины.
Когда зарастает сломанная часть дерева, должен зарасти и перелом в человеческом теле. Когда дерево или куст ежевики растет хорошо и без искривлений, это качество может быть перенесено и на человека. Человек мистически связывает свою жизнь и судьбу с таким деревом или кустом, по факту объявляя себя с ним одним целым.
Это еще явственнее прослеживается в том, что затем для излечившегося таким путем считалось большой опасностью, если находящееся в симпатической связи с ним дерево срубят. В таком случае его жизнь должна была прерваться вместе с жизнью этого дерева.
И наоборот, если сначала умрет человек, которого излечило дерево, то по поверьям острова Рюген, его дух переходит в такое дерево. Через какое-то время его могут использовать для корабельного дела. И так из духа, обретающегося внутри этого растения, появляется домовой на судне – клабаутерман (
Рассмотрим метод лечения от укуса собаки, известный уже во времена Марцелла Эмпирика из Бордо: