Купание голышом

Он толкнул ее на землю, схватил за фуфайку, вздернул и бросил на капот седана.

— Ты не парень, — сообщил он. — Ты девка.

Джои одернула задравшуюся на груди фуфайку. Во рту ощущался слабый привкус крови.

— Только не дури, ладно? Я приехала с шантажистом.

— Без шуток? — заинтересовался мужик.

— Он мой дружок.

Мужчина явно хотел поразмыслить над ее словами. Джои дала ему время.

Потом он схватил ее сзади за шею и объявил:

— Я мог бы тя пришить прям щас. Скормил бы тя аллигаторам, нафиг, и к утру б уже ничё не осталось, даже косточек.

Он так крепко сжал, что Джои испугалась, что грохнется в обморок. Мужчина был так силен, что пальцами легко отщипнул бы ей голову.

— Убьешь меня, — сказала она, — и добьешься… чего? — После секундного раздумья он ее отпустил.

— И то. Это все твой дружок. — Джои потерла шею.

— Не то чтобы я учила тебя, как выполнять твою работу, но если с ним чего случится, копы получат пакет со всякими интересными подробностями про твоего клиента.

— Клиента?

— Ну, которого ты охраняешь. Чарльза Перроне, — пояснила Джои. — Кстати, как тебя зовут?

— Все называют Тул.

— А я — Анастасия. — С самых юных лет она хотела, чтобы ее звали именно так. Намного женственнее и элегантнее, чем Джои.

— Чё твой парень хочет от дока? — спросил мужик по имени Тул.

Джои ответила, что не знает:

— Я только на стреме стою. Делами он сам занимается.

Мужчина наполовину обернулся и посмотрел на воду.

— Канал куда ведет?

— Без понятия. Что это у тебя за дрянь на спине?

— Ничё такого.

Джои шагнула вперед и прикоснулась к его рукам. Она еще ни разу в жизни не видела такого волосатого человека.

— Повернитесь, — попросила она. — Пойдемте, мистер Тул.

Пока Джои тащила его к бледному кругу света, она заметила неровные, грубо выбритые полосы у него на лопатках. На них в беспорядке было приклеено несколько светло-коричневых пластырей.

— Это лекарственные наклейки, — объяснил Тул.

— Зачем?

— От боли.

— Вот ужас-то. Ты болен? — спросила Джои.

— У мя пуля застряла в очень нехорошем месте.

На парковку въехал грузовик, пикап с синей полицейской мигалкой на кабине.

— Лесник, — прошептала Джои.

Они смотрели, как пикап тащится по берегу. Когда он скрылся из виду, Тул спросил:

— Где этот каяк, его етить? Больно долго они тянут.

— Ну, двум мальчикам есть о чем поговорить.

Тул похлопал по переднему карману комбинезона.

— Блин, — сказал он. — Мобильник. Щас вернусь.

Он протопал по причалу и исчез в темном плавучем доме. Шагая обратно, он клял телефон последними словами.

— Сигнала нету, — пожаловался он.

— Кому звонишь? — спросила Джои.

— Не твое дело.

— Так кто тебе все-таки платит? Я знаю, что не Чаз Перроне.

Тул схватил ее за фуфайку и рывком притянул ближе:

— Кончай свои дурацкие вопросы, слышь?

Его дыхание пахло луком, от кожи исходил болезненный влажный жар.

— Со мной чё-то не то, — сказал он.

— Может, это от лекарства? Хочешь, коки принесу?

— Хочу, чтоб ты заткнулась.

— Ладно, уговорил, — ответила Джои.

Тул сел на крыло автомобиля, которое прогнулось под его весом. Десять минут он бешено давил на клавиши телефона, а Джои тем временем, прислонившись к свае, смотрела на стайку синих рыбок, ныряющих из тени в свет. Она думала о маленьком каяке где-то в темноте — интересно, придерживается ли Мик сценария или сорвался и сделал с ее мужем что-нибудь незабываемое.

— Етить его в рыло. Ладно, сдаюсь, — сказал наконец Тул и сунул телефон в карман.

— Ну что, теперь можно говорить? — усмехнулась Джои.

— Да хоть танцуй и пой, если хошь.

— Ты когда-нибудь был женат?

— Да. Гражданским браком, — ответил Тул. — Шесть лет. Нет, семь.

— И что?

— Поехала домой в Валдосту на похороны, да так и не вернулась. Мне потом рассказали, она сбежала с могильщиком.

— Ты знаешь, что мистер Перроне столкнул свою жену за борт океанского лайнера?

— Примерно так я и думал.

— А ты мог бы так с кем-нибудь поступить?

— Мало ли, — ответил Тул. — Ничё не имею против хорошей драки, но женщин не трогаю, разве что они первые начнут. Мож, его старушка сама виновата. Мож, парень просто защищался.

— Он когда-нибудь о ней говорил?

— Да не особо. Я спрашивал, а он грит, она была красивая и умная и всякое такое. Но он не грил, чё случилось, — умерла, и все. Остальное меня не касается.

— Он тебе не объяснил, почему он это сделал?

— Ты чё, глухая совсем? — Тул встал с крыла, как если бы снова собирался ее схватить.

Она сделала шаг назад. «Красивая, умная и всякое такое». Вот что Чаз говорит о ней теперь, после ее смерти.

— Интересно, любил ли он ее, — тихо произнесла она. Тул засмеялся:

— «Любил»?

— Не знаю почему, но меня это волнует. — Джои чувствовала, что Тул не лжет — он и впрямь мало знает.

— Я так понял, — сказал он, — этот парень больше всех на свете себя любит. Типа, чтоб он рыдал и хандрил — не дождешься.

«Погоди, пока Чаз услышит то, что скажет Мик Странахэн, — подумала Джои, — и тогда увидишь, как он хандрит».

— Ты тоже думаешь, что он это сделал, — сказала она. — Я же вижу, что ты так думаешь.

— Мне надбавку не дадут за то, что я думаю.