Купание голышом

Нечестно со стороны Реда Хаммерната так легко потерять доверие, посадить Чаза на короткий поводок и отдать в руки такого олуха, как Тул. Не без горечи доктор Перроне заключил, что Ред его недооценивает, совсем как давным-давно недооценивала мать. Чаз верил, что прохладца Реда испарилась бы, если б он видел Чаза в действии вчера в Локсахатчи, если б он видел, как хладнокровно и энергично Чаз решил проблему Рикки. «Ред бы точно удивился, — подумал он. — Может, даже поразился».

Доктор Чарльз Перроне смотрел, как Тул вкапывает во дворе очередной белый крест, и его потихоньку терзала мысль о том, что Ред Хаммернат теперь обращается с ним как с обузой, а не с активом.

А Чаз был в курсе, как люди вроде Реда Хаммерната поступают с обузами.

Двадцать три

Джои и Мик Странахэн ждали, пока арендованный Корбеттом Уилером «Фалькон» приземлится в аэропорту Тамайами. Корбетт вышел из самолета в длинном черном плаще гуртовщика и кожаной шляпе с широкими полями над облаком светло-рыжеватых волос. Он щеголял пышной неухоженной бородой и опирался на узловатую палку, вроде тех, какие предпочитают рыболовы-форелисты. Двумя дюймами выше Странахэна, Корбетт Уилер пожал ему руку так, будто они заключили тайное деловое соглашение с высокими ставками. Затем мускулистой рукой обхватил сестру и кружил, пока она не захихикала. По дороге на Диннер-Ки он настоял на том, чтобы показать им поляроидные снимки призовой овечки по кличке Сэйлин, новозеландско-восточно-фризской помеси, которая выстояла в мучительной борьбе с копытной гнилью и стала самой плодовитой производительницей Корбетта.

— Ну разве не великолепна? — восхитился он. Мик и Джои решили счесть его вопрос риторическим.

— Это самые миролюбивые создания на всем белом свете, — доверительно сообщил Корбетт Уилер Странахэну. — Может, тебе это покажется странным, но мне их общество намного приятнее человеческого.

Странахэн ответил, что прекрасно его понимает.

— Никакого противоестественного влечения, если ты об этом думаешь, — твердо прибавил Корбетт. — Спроси у Джои, если не веришь.

— Это правда, — сказала она. — Корбетт предпочитает женщин. Был помолвлен… сколько, три раза или четыре?

Он покаянно кивнул:

— Со мной совершенно невозможно жить. Тоскую по одиночеству.

— Тогда тебе понравится остров, — сказал Странахэн.

— Да, но сначала корабль!

— Рвешься в бой, — отметила Джои. Корбетт Уилер прикоснулся к шляпе:

— Для тебя — все, что угодно, сестренка.

Через три часа, после энергичного набега на торговый центр «Галерея», они стояли на корме «Герцогини солнца» в Порт-Эверглейдс и ждали заката солнца. Брат Джои смотрел в воду, тыкал палкой через перила и говорил:

— Христос всемогущий, поверить не могу, что ты не разбилась при падении.

— Я его превратила в нырок, — объяснила Джои. — Спасли четыре года в сборной колледжа.

Странахэн заметил, как она отшатнулась от перил. Когда он спросил, все ли с ней в порядке, она ответила:

— Просто жутковато, вот и все.

— Мы не обязаны это делать, — сказал он.

— Черта с два мы не обязаны.

Корбетт Уилер, все еще глядя на воду, присвистнул:

— Я бы на твоем месте не выжил.

— Ты бы на моем месте, — парировала Джои, — не вышел замуж за урода, который скинул бы тебя за борт.

Ее брат пожал плечами:

— Отношения между людьми — сложная штука. Потому я и предпочитаю скот.

Странахэн наблюдал за извивающейся вереницей буксиров, барж и рыболовных судов. Перекрестные волны разнообразят его поездку на ялике.

— Ты арендовал все судно? — спросил он Корбетта Уилера.

— Только на ночь.

Джои спросила, во сколько это ему обошлось, и Корбетт посоветовал ей не лезть не в свое дело:

— Один двигатель все равно на ремонте, так что круизная линия была просто счастлива. Завтра они сдают нижнюю палубу для бар-мицвы![52]

Джои надела бейсбольную кепку и солнечные очки, чтобы ее не узнали члены экипажа. Если верить газетам, после ее исчезновения Чаз предоставил фотографию, которую размножили и раздали всем, от капитана до юнги.

Она подняла пару больших пакетов из магазина:

— Мик, ты готов?

— Может, сначала по коктейлю? — жизнерадостно встрял ее брат.

— Аминь, — произнес Мик Странахэн.

* * *

Тул сел у кровати Морин и прошептал:

— Эй, привет.

Ее глаза наполовину открылись. Когда она улыбнулась, Тул заметил, что ее губы покрылись пятнами и обветрели. На секунду он заподозрил, что она заболела из-за мяса аллигатора, которое он принес в прошлый раз.

— Чё случилось? — спросил он.

К ее ноздрям вела кислородная трубка. Над перилами кровати висел пластиковый пакет с жидкостью, которая через другую трубку капала в дырку на ее правой руке.

— Самочувствие изменилось, — еле слышно произнесла она.

Тул попытался сглотнуть, но обнаружил, что не получается. Он посмотрел на жестянку у себя на коленях.

— Я тебе лимонного пирога принес.

— Спасибо, Эрл. Может, попозже.

— Чё творится? — Он был встревожен и сбит с толку.

— Ничего не творится. Все идет так, как должно идти.

— Чё — все? Чё должно идти?

— То вверх, то вниз, Эрл, — сказала Морин. — Хорошие дни, плохие дни.