Купчихи, дворянки, магнатки. Женщины-предпринимательницы в России XIX века

По письму соседей последовала проверка. Квартальный полицейский надзиратель после освидетельствования фабрики доложил начальству, что трехэтажный каменный фабричный корпус находится посередине владения Беловой, в 94 метрах от Семеновской улицы и в 74 метрах от владения купца Орлова, а ближайшие соседи Забродины, чье владение стоит в 11 метрах от фабрики, и Красиковы, проживающие в 32 метрах от фабрики, письмо не подписывали. Что касается парового двигателя, то для него рядом с корпусом возведена каменная пристройка, следовательно, опасности пожара не имеется. К тому же уже имеющиеся на многих московских фабриках свистки и колокола для призыва и роспуска рабочих не пугают лошадей, и тем более не причиняют беспокойства соседям.

После полицейского осмотра помещение фабрики также было проверено городским архитектором Мейнгардтом и освидетельствовано членом городского архитектурного надзора инженером Дрозжиным. Оба после экспертизы заявили, что при установке парового двигателя и пятидесяти механических станков нарушений на фабрике Беловой допущено не будет. В декабре того же 1865 года Афимья Белова получила разрешение на установку нового оборудования.

Приведенный случай свидетельствует о наличии жесткой регламентации, существовавшей в Москве. Строго регулировалось соблюдение техники безопасности при механизации предприятий, а также противопожарных мер, следили за увеличением и уменьшением числа рабочих, утилизацией отходов (запрещалось сливать отходы в реки, а также действовало требование очищать сливаемые жидкости). Также осуществлялся контроль за применением дров в качестве топлива — в пределах 200 километров от Москвы была запрещена вырубка леса, вместо дров рекомендовалось применение торфа. Как видим, купчиха Белова все эти требования досконально выполняла.

Надежда Щёкина Жить и зарабатывать отдельно от мужа

Все историки и читатели исторической и художественной литературы знают, что в России до 1917 года получить развод было очень трудно. Собственно, на этом построен основной конфликт романа Льва Толстого «Анна Каренина».

За весь XIX век было официально оформлено всего несколько тысяч разводов.

По закону развод был возможен в четырех случаях:

при измене одного из супругов;

при «неспособности к брачному сожитию» (иски по таким делам принимались судом только через три года после совершения брака, при отсутствии детей);

если по приговору суда супруг сослан в Сибирь;

если он безвестно отсутствует более трех лет.

При всей сложности официального развода имелся и другой выход: женщина могла получить так называемый «вид на отдельное от мужа жительство», который выдавался обычно на три года, а иногда — бессрочно. По закону, на отдельное жительство требовалось согласие мужа (кроме лиц, отбывающих наказание), и не всегда его удавалось получить. Поэтому в случае притеснений мужем, насилия с его стороны, эксплуатации им имущества жены требовалось подавать иск в суд, чтобы добиться официального права отдельного жительства. С 1914 года, по новому закону, замужние женщины, даже несовершеннолетние (то есть в возрасте до двадцати одного года), могли получить такие «виды» без согласия мужа, обратившись в полицию или административный орган по месту жительства.

Но до 1914 года, очевидно, такая процедура была сложной, хотя и выполнимой. По нашим подсчетам, только в 1882 году в Москве канцелярией генерал-губернатора отдельное проживание от мужа было разрешено 221 женщине. В архиве находится немало исков подобного рода, самый ранний из найденных датируется 1803 годом, когда купеческая жена Е. Иванова подала в полицейский орган — Управу благочиния — заявление, чтобы ее дочери Анне Араловой было разрешено жить отдельно от мужа ввиду его жестокого обращения с супругой. Начиная с конца 1850‐х годов подача заявлений на «отдельное жительство» становится массовой. Количество прошений московскому генерал-губернатору на «отдельное от мужа жительство» с каждым годом увеличивалось: в 1871 году было подано 16 заявлений (по 13 разрешение было дано, 3 просительницам отказали), в 1875‐м — 44 прошения (по 5 отказано), в 1878‐м — 55 прошений (по 6 отказано).

В архиве нашлось прошение купеческой жены Марьи Александровны Ремизовой (матери писатели А. М. Ремизова, сестры банкира и председателя Московского биржевого комитета Н. А. Найденова), вместе с пятью сыновьями отселившейся в 1878 году от мужа, за которого была выдана без любви. Мужа она ни в чем не обвиняла, сохраняя терпение сколько можно. Но, возможно, решение уйти от него было принято ею после его супружеской измены. Как бы то ни было, после пяти лет замужества она не могла дальше продолжать совместную жизнь. Как писал в мемуарах «Подстриженными глазами» ее сын-писатель, она вернулась к братьям,