Купеческий сын и живые мертвецы (СИ)

И алтыновская экономка уже готова была признаться: она, хоть и бежала сюда опрометью, не имеет представления, как ему помочь. Она бы так и сказала — и ничего не рассмотрела бы на земле, когда бы жестокая одышка не заставила её низко склонить голову. Но, благодаря тому, что фонарь её оказался возле самой земли, ключница внезапно углядела в траве вещь, которая была ей прекрасно знакома: шестик-махалку своего воспитанника.

И Мавра уразумела, что ей делать, по какому-то наитию свыше.

Она бросила чапельник, ставший для неё совершенно бесполезным, а фонарь сунула в руки Зине со словами:

— Подыми его, девка, и держи высоко!

А сама подхватила махалку с земли, крепко ухватила обеими руками и ринулась туда, где раскачивалась и подрагивала чугунная лестница, которая будто прикипела к ладонями несчастного Ивана Алтынова.

Мавра Игнатьевна не была особенно рослой. Но, приподнявшись на цыпочки, она сумела достать палкой до нижней перекладины лестницы. В первый раз конец шестика соскользнул, когда ключница надавила на махалку, чтобы вытянуть лестницу из рук Ивана. Но во второй раз Мавра просунула конец шеста так далеко, как только смогла, и навалилась на махалку всем своим весом.

Лестница колыхалась в руках Ивана так сильно, что эта дрожь передалась Мавре от ладоней до самых плеч. Но алтыновская экономка продолжала давить, и шестик даже слегка выгнулся у неё в руках.

— Ой, сейчас переломится! — испуганно вскрикнула у Мавры за спиной Зина.

"Замолчи, не каркай!" — тут же отозвалась ключница мысленно. Тратить силы и дыхание на то, чтобы произнести эти слова вслух, она позволить себе не могла.

Но поповская дочка будто услышала её мысли: больше ничего про палку говорить не стала. Вместо этого она прошептала — едва слышно:

— Да ведь они уже совсем близко!

И снова Мавра не стала отвлекаться на то, чтобы ответить Зине. Или, тем паче, оглянуться и поглядеть на тех, кто был близко. Ей на лицо падали крупные теплые капли, но это был совсем не дождь: изо рта Ивана Алтынова истекала белая, как при падучей болезни, пена. И ясно было: для купеческого сына каждое мгновение — на счёту. Близко находились ходячие покойника или далеко — для него это сейчас ни малейшего значения не имело. Отвлекись Мавра — и до их появления Иван не дотянул бы наверняка, хоть и был силён да крепок здоровьем.

Между тем шестик в руках ключницы не переломился: клановая древесина вновь не подвела. И усилия Мавры дали, наконец, результат: лестница выдернулась из пальцев Ивана и сверзилась наземь, чуть не заехав алтыновской экономке по макушке. Женщина лишь чудом успела отскочить в сторону. А следом за лестницей, будто притянутый ею, рухнул с крыши на землю и сам Иван Алтынов.

5

Они все кинулись к купеческому сыну одновременно: и Зина, и Мавра Игнатьевна, и даже рыжий проныра Эрик. Свеча в фонаре уже почти догорела, но даже и её крохотного свечения оказалось достаточно, чтобы они разглядели: Иван Алтынов сделался похож на тех выходцев с того света, что наводнили сейчас Духовской погост. Он упал навзничь, широко раскинув руки и ноги, да так и остался лежать. Даже мизинцем не пошевелил и не издал ни малейшего стона, хоть наверняка сильно расшибся при падении.

В одной книжке, которую ей как-то принес почитать Ванечка, Зине как-то попалась картинка: древнегреческие маски, отображавшие различные человеческие эмоции. И теперь тот страшный оскал, который застыл на лице самого Ивана Алтынова, более всего напомнил девушке маску ужаса из той книги. Разве что — глаза купеческого сына были сейчас закрыты. Что, может, было и к лучшему: Зина хотя бы не видела его белых глазных яблок на месте закатившихся под веки радужек.

— Ванечка! — Зина схватила друга детства за плечо, с силой дернула. — Ванечка, отзовись! Ну, пожалуйста!

А Мавра Игнатьевна, не тратя времени на разговоры, склонилась к своему бывшему воспитаннику и припала ухом к его груди.

— Что, Мавруша? — Зина от страха назвала алтыновскую ключницу так, как обращалась к ней только тогда, когда сама была маленькой девочкой и приходила в дом Митрофана Кузьмича на рождественскую ёлку. — Слышишь что-то? Бьется у него сердце? Не молчи, ответь!

Однако ответить ей ключница не успела, поскольку в этот самый момент две вещи произошли одновременно. Тонкий фитилек свечи в том фонаре, который держала Зина, мигнул напоследок коротенькой вспышкой, а затем свеча погасла. И тотчас же сверху — резко, словно то была струя из пожарного брандйта — на них хлынула вода. Грозовая туча разродилась здоровенным ревущим дитятей: громогласным и не признающим никаких преград ливнем.