Купидон

Подойдя ко второму вагону, он постучал в окошко, напротив купе проводника. На секунду, в окне показалась встрепанная голова, и вот, Антонов подсаживает меня, помогая влезть в вагон. Лестницу опускать, проводница отказалась. И, даже за приличную пачку денег, сунутую ей напарником, весьма неохотно провела меня, до нужного купе. Вошла, осмотрелась. Все четыре места были заняты. Все четыре пассажира спали. На столике стояли стаканы с чаем, пластиковые бутылки, а под ними лежали газеты. Вдруг я услышала шорох на верхней полке, справа от себя. Повернула голову. Безмятежно спавший, минутой ранее, мужчина, смотрел в упор на меня. Я, буквально примерзла к полу, в ожидании криков и возмущений. Но он слегка повернул голову, кивая на столик. Я нерешительно подошла, стараясь не шуметь, начала все осматривать. Конверт обнаружился в сборнике кроссвордов. Я взяла его и повернулась к мужчине, за подтверждением. Но тот уже «спал». Сунула конверт за пазуху, вышла из купе, и быстро направилась к выходу.

Картина маслом. Двое в отключке, третьего напарник еще дорабатывает. Рука невольно потянулась к груди, под рукой хрустнула бумага. Елки-палки. Эту бумажку теперь заберут, лишь с моего бесчувственного тела.

Одарив неприятеля контрольным в челюсть, Антонов подошел, снять меня со ступеней.

— Конверт у тебя?

— Да.

— Тогда, бегом на почту. Круглосуточная одна. Напротив ЦУМа.

А это значило, долгий путь на другой конец города. Пока мы ехали по пустынным улицам, я решила, кое-что уточнить.

— На днях, ко мне обратились со странной просьбой, люди, на внимание которых, я и не рассчитывала…

— Попроще и ближе к делу.

— С твоей фоткой, подвалили блатные перцы. Мол, видела, не видела.

— И что ты?

— А что я? Говорю, вроде видела. Живет там-то и там-то. Всех достал, говорю, сил уже нет. Спасите ребята! По гроб жизни благодарны будем! Молиться на вас будем, говорю.

— А что они? — заинтересовался напарник.

— А что они? Говорят, не обессудь, мол, что раньше не пришли. Все, мол, честь-по-чести сделаем. Избавим от хама непотребного!

— А ты?!

— А я, спасибо братцы! Проводила бы, да страх берет, а ну как, вырвется?! Убьет ведь, аспид!

— Ясно. Значит, ничего не сказала. Вопрос, что сказали остальные соседи? И как на меня вышли эти ребята? — Размышлял он вслух. Эх, не умею я врать.

— Так, а что им от тебя нужно?

— Меньше знаешь — крепче спишь! — Вот так вот. Сказал, как отрезал. Да, не очень-то и хотелось!

Посылку оформлял Антонов, а я стояла и дивилась его почерку. И завидовала. Ну зачем, зачем мужчине такой почерк?! Такие ресницы?! Такие волосы?! Такие… Стоп! Стоп. Не отвлекаться! Хватит и почерка. Не заслуживает он такого восхищения.

— Ты скоро там? — грубо поторопила я, чтобы, не дай Бог, не догадался о направлении моих мыслей.

Удивленно подняв глаза, развел руками.

— А тебя, собственно, никто не держит. Можешь идти домой. Я устал повторять, что в тебе нет никакой надобности.

Я заткнулась. Что ж, справедливо. С его точки зрения.

Никто, возле почты нас не ждал, и отобрать ничего не пытался. До дома доехали спокойно. Но, несмотря на все это, опасения оставались. Поэтому, выйдя из машина, я терпеливо дождалась Антонова, чтобы вместе дойти до квартиры.

— Ты чего? — удивился он, наткнувшись на меня. Я замялась. Признаваться или нет?

— Боишься? — довольно хмыкнул он.

— Опасаюсь. — поправила я. — Мало ли, кто еще тебя ищет.

— Не боись! Пусть они нас боятся! — И, для наглядности, сунул мне под нос кулак. Да уж, тут есть чего бояться.

* * *

Из-за недосыпа, с утра была как сонная муха, с трудом вникая в происходящее. Лениво дописывала отчет. В принципе, это дело Антонова, но он на работе еще не объявился. За ночь, прилично припорошило снежком, и с улицы слышались смех и крики. Это наши сотрудники, забросив все дела, дружно рубились в снежки, поделившись на две команды. Одна, под предводительством шефа, другая секретаря.

— Тамара!!! — донесся из-за окна молодецкий директорский покрик. В стекло хлопнулся снежный ком. Я подскочила к окошку. Борисыч, в съехавшей набок шапке, с раскрасневшимся лицом, зазывно машет мне рукой. — Скорей, на подмогу! Забивают!

Накинув куртку, с предчувствием развлечений, кинулась на улицу. По игре в снежки, я спец. Даже в детском доме, меня частенько приглашали поиграть. Меткость и дальность попадания удивляла и меня саму.

С подкреплением в моем лице, мы уверенно теснили оппозиционеров к дороге. Войдя в раж, я начала улюлюкать при каждом попадании, поддразнивать их к более решительным действиям. А ну как, раскроются, а мы их, бац! И облепили с головы до ног.

— Гаси их, Томка! — О, шефа, кажись, проняло. Грех не послушаться. Взяв на прицел вражеского предводителя, я, со всей дури, пульнула в нее, хорошо спрессованным снежком. Алла Афанасьевна пригнулась, и снаряд попал, в обнаружившегося за ней Антонова. Он как раз припарковался и выходил из машины. А не фиг! Тут стоянка запрещена!