Купленное время. Отсроченный кризис демократического капитализма

Вокруг представленной здесь упрощенной картины базовой структуры интересов в политэкономии объединенной Европы множество векторов турбулентности создают климат многомерной неопределенности. Что будет, если к Европейскому валютному союзу присоединятся (как это предусмотрено соответствующими соглашениями) Болгария, Польша, Румыния, Чехия, Венгрия и другие члены ЕС? Как должны в будущем строиться отношения между ЕС и ЕВС? Насколько Фискальный пакт, заключенный в рамках международного права, соответствует европейскому праву? Как относиться к идее присоединения балканских государств к ЕС?[164] Должны ли они тоже получать «субсидии для развития роста» и кто будет за это платить? Все догадываются, что через несколько лет ЕС (если он, конечно, к тому времени сохранится), а вместе с ним и европейская система государств в целом будут выглядеть совершенно иначе, чем это можно было себе представить совсем недавно, но никто из «ответственных лиц» не высказывается на эту тему. Все только и говорят о длительных сроках, когда речь заходит о возвращении к росту, который, как все надеются, поможет вернуть ситуацию под контроль.

Тем не менее – вопреки всей неразберихе – на тактическом уровне в действиях Европейского союза и его ведущих государств с начала кризиса можно проследить четыре относительно последовательные линии.

1. Рынки, какими бы они ни были, стремятся по возможности устраниться от участия в расходах по спасению неплатежеспособных стран. Получается, что единственные, кто должен все оплачивать, – это другие страны, точнее, их граждане. Сегодня все согласны с тем, что настойчивое предложение канцлера Германии на старте операции по облегчению долгового бремени Греции, сводившееся к умеренной «стрижке» частных кредиторов, было ошибкой, которую нельзя повторять; решения Меркель, которые поддержал «простой народ», не смогли даже ориентировочно компенсировать потерю доверия среди народа к финансовым рынкам. Тем не менее центральным банкам и некоторым государственным банкам, похоже, хватило времени, чтобы выкупить у частных банков и других кредиторов большую часть имеющихся у них в наличии греческих облигаций на приемлемых для их владельцев условиях, прежде чем стало известно, что большая часть убытков все равно досталась государству и, скорее всего, достанется вновь в ближайшее время в связи с необходимостью новой долговой «стрижки».

2. Проблемные банки не национализируют, а спасают при помощи государственных средств, делая это как можно незаметнее, чтобы не вызывать раздражение у населения. Задачей финансовых «инженеров», заправляющих в «машинном отделении» государства консолидации, является организация и осуществление необходимых трансакций таким образом, чтобы они не всплыли в государственных долговых книгах. К числу наиболее очевидных примеров подобного рода относится одно из первых решений Марио Драги на посту главы ЕЦБ, когда он раздал банкам в общей сложности 1000 млрд евро по ставке 1 % (а позднее – 0,75 %) сроком на три года. В свою очередь, банки в ответ на это без каких-либо договоренностей заявили о готовности купить долговые обязательства проблемных стран в том объеме, который они сами сочтут необходимым для того, чтобы помочь снизить надбавки за риски. Легко предположить, что ЕЦБ знает, каким образом он сможет избавить от вероятных убытков банки, которые пошли ради него на подобного рода сделки, дабы обойти действующий в отношении ЕЦБ запрет на государственное финансирование, зафиксированный в Маастрихтском соглашении[165].

3. Неплатежеспособным государствам, насколько это осуществимо, блокируется возможность банкротства или односторонней реструктуризации долга. В особо критических случаях они могут претендовать на недостающие фискальные субсидии для исполнения своих обязательств перед кредиторами, чтобы те согласились и в дальнейшем обеспечивать консолидированные государства долгов доступными кредитами. Но и эти платежи должны быть защищены надлежащим образом от инспекции со стороны населения. Примером удачного камуфляжа обширных межгосударственных трансфертов (фактических или потенциальных) является использование так называемых TARGET2 балансов национальных центральных банков в ЕЦБ [Sinn, 2011].