Купол над бедой

   - Погулять, значит, - Сержант смотрел на меня. - C другой стороны, речь твою ребята уже растащили. Нашим понравилось, что ты про вас сказала, вашим - про саалан. И про начальство, это всем по душе пришлось, особенно про ленивого сома и стадо раков. Чего бы теперь не погулять?

   - Надо у ребят запись попросить. Послушать.

   - Не помнишь, что несла? - хмыкнул он. - Еще б тебе помнить, пить меньше надо. Или больше. - Сержант покрутил в руках кредитку от князя. - Он тобой сильно доволен, похоже, - взглянул мне в лицо и вдруг закончил. - И по морде если и даст - то исключительно сам. Никому не доверит.

   Я задохнулась от возмущения.

   - Он не давал мне по морде! - восстановила дыхание и продолжила. - И вообще. У нас всегда считалось, что женщин бить нельзя.

   - Женщина, - наставительно сказал взводный, - это когда с утра приходится решать, можно тебе рюкзак тащить сегодня, да и вообще на задание идти, или в казарме лучше сидеть, чтобы оборотни не унюхали.

   Я покрутила головой: его русский язык оставался невозможно корявым, простые фразы еще удавались, но любое усложнение речи выдавало, что язык ему не родной и даже не очень дружественный.

   - Когда с князем говоришь, ты человек. Его, с кольцом там или без, ваше дело. Вот и будешь получать как человек. И золотом, и по шее. Не нравится - путь чист.

   Я вздохнула. Ну да, у их языка другие правила. Это у нас "человек" - слово однозначно мужского рода, а у них, как и с "магом", будешь определять по артиклю или прилагательному. Или по обращению. "Мужчина" на сааланике имеет однокоренным "воин", "женщина" - "хозяйка дома". Причем "дома" не в значении "жилища", а скорее понятия household. Еще давно, когда саалан были в новинку, кто-то из знакомых лингвистов говорил, что и "человек" у них явно произошел от того слова, которым определяли лично свободных полноправных членов общины, и что слово это не было привязано к полу, только к социальному статусу. Но надо было что-то отвечать. Я вспомнила недавний разговор с Сашей:

   - Будь проще, да? И жить станет веселей...

   - Будто у тебя выйдет.

   Я посмотрела на Сержанта с недоумением, таким серьезным он вдруг стал. Он перехватил мой взгляд и продолжил:

   - Знаешь, когда рядом с тобой колдуют, у тебя лицо такое интересное делается. Прямо как у старших магов, когда твое имя в разговоре всплывает. Словно они тебя видеть-то видят, но очень этого не хотят. Странно... Что им за дело до девицы из Сопротивления, которую князь при себе держит не пойми зачем?

   - Как приманку, - буркнула я.

   - Я тоже сперва так подумал, как на тебя в деле посмотрел, но нет, - покачал головой Сержант. - Князь тебя бережет. Маги так учат, а не убивают. Или берег, пока чужие колдуны не появились, да один из них вокруг тебя крутиться не начал. Или не один? Знаешь, я тебе так скажу, - он вздохнул. - Не мое дело, но ладно. У нас говорят: "Магу интерес, человеку слезы". Держалась бы ты подальше и от наших, и от чужих. Целее будешь.

   Знал бы он. Я вздохнула. Какое уж тут "подальше".

   - Ладно. Разговоры разговорами, а отбой уже был. Слушай, кто такие кла... Калабара...

   - Коллаборационисты? - чуть не с радостью спросила я. Уж лучше об этом, чем про магов.

   - Да, это слово

   - Уф... Что, никто не знает, что ли?

   - Ваши, может, и знают, но не говорят, а нам-то откуда?

   - Еще б им говорить. Помнишь, в прошлом году герцога да Фаллэ арестовали? Ну вот, это слово из той войны, годовщину победы в которой он разрешил отпраздновать и сам поучаствовал. Так тогда называли тех, кто осознанно и добровольно сотрудничал с оккупантами. Это вообще-то преступление.

   - Ах вот ты кто, - хмыкнул Сержант.

   - Ну да, - кивнула я. - И все наши, кто здесь, - то же самое. Только со мной все еще хуже.

   - Справишься, - уверенно сказал Сержант. - Обычай твоего мира требует помнить, кто ты и откуда, но ты сможешь, уже смогла. Когда ящерица вырастает из своей шкуры, она сбрасывает ее, и по первости даже самой зубастой стоит опасаться любой занозы. Но со временем кожа грубеет вновь, даже если меняет цвет. Так и ты. Новую жизнь тебе дал князь, а оборотни - достойная цель для воина. Одного ты убила, и для тебя это было, - он на секунду запнулся, подбирая слово, - естественно, как для купца на глаз отмерить нужное количество материи или насыпать в меру зерна. Впереди лето, и ты продолжишь их убивать или помогать тем, кто идет в подвал или в зеленку на зачистку. А потом, когда их не будет, ты всегда сможешь продолжить незаконченный разговор с князем и его людьми, если сочтешь, что тебя заставили его прервать.

   Я кивнула. Продолжу, как же. Теперь, с сайхами и Лейдом под боком, все так запуталось, что сказать сходу, кто мне друг, а кто враг, и что я хочу делать, у меня бы просто не получилось.

10 Долгая дорога