Купола в окне

– Дети – это радость, и дай Бог здоровья Вашим деточкам! Но на ЭКО никто бы Вам благословение и не дал, – мой голос зазвучал так же глухо, – радость иметь детей тут сопровождается умертвлением оплодотворённых зародышей, по учению Церкви уже имеющих живые души… Вам надо на исповедь. Признаться в этом и никогда, никогда больше не делать это ЭКО…

Женщина промолчала.

– Вспомните блудницу, которую чуть не побили камнями, – продолжала я, – как ей Господь сказал: «Иди, и не греши больше». Если человек по-настоящему раскаялся и решил больше грех не повторять, ни за что и никогда – это знак Божьего прощения… У Господа все души нерождённых детей, и они встретят нас… Как мы посмотрим им в глаза? Здесь, при жизни надо раскаяться. Получается, ради того, чтобы иметь одного ребёнка, надо загубить несколько его братьев-сестричек…

– Знаете, какую икону я писала? – женщина вернулась из окамененного состояния, – там Христос держит душу нерождённого ребёнка, который погиб в результате аборта. Тогда я не придала этому значения. Теперь хочу найти эту икону и покаяться перед нею…

– Найдёте ли Вы её или нет – дело второе. А с исповедью и покаянием не откладывайте, для этого можно в любой православный храм прийти… И сказать – прости, Господи, помилуй, больше не будет такого…

Женщина и тут промолчала.

Так и не знаю, что она решит. Зная, что так нельзя, перешагнула через черту, и не один раз, а дважды. Легко ли будет вернуться к Тому, от Которого получила предостережение в далёкие юные годы? Помоги ей, Господи…

О лишнем ребёнке

Сегодня в храм вошла тоненькая молодая женщина, и с порога заявила:

– Аборт буду делать…

У меня до закрытия храма оставался час времени, и весь этот час мы с нею разговаривали. Открывался пласт за пластом. Под конец пошли такие дебри, что я только молилась и слушала, наблюдала, не пробьётся ли сквозь эти дебри лучик солнца.

Началось банально.

– У меня и так трое детей, мне нечем будет кормить ещё одного ребёнка.

– Что, у вас лишней чашки каши не найдётся, лишнего стакана молочка??

– Не на что будет одевать…

– У вас же после деток наверняка осталось куча белья.

– Мы всё пораздали!

– А к нам в храм постоянно приносят мешки детского замечательного бельишка. Разве ж не наберём?

– Мне мама не разрешает!

– В таких вопросах разве можно маму слушать? Она потом сама будет без ума от внучка или внученьки…

– Я устала!

– Но это же временно, дети быстро растут, а старшие будут помогать…

– Я хотела детей к морю свозить! Для здоровья! А если рожу – какое море?

– Будете в море купаться за счёт убитого малыша??

– Всё равно его душа пойдёт к Богу…

– Кто Вам сказал? По мнению некоторых отцов Церкви, такие деточки не идут ни в место мучения, ни в место радости… Какая радость, когда родная мамочка убила, и не раскаивается, и не оплакивает, и не молится…

Ну и так далее… Чем дальше, тем труднее становился разговор. Со стороны молодой мамы пошли откровенные нападки на Церковь, и я больше молилась, чем говорила…

Тем не менее, когда прощались, она сказала, что подумает…

Пока ехала домой, я прокручивала в голове наш разговор и не могла успокоиться.

А дома, едва включила компьютер, прочла письмо нашей прихожанки. Приведу его полностью: "Реальная история. Рассказ можно писать. Недавно лежала в гинекологии. Пятиместная палата, три женщины. После обеда все выходят из-за стола и слышат истошный крик женщины из нашей палаты. Сначала подумали, что ей плохо. А потом оказалось, что ей звонили из полиции. Муж с тремя детьми насмерть разбились в машине, а она лежала после аборта и перевязывания труб…".

Как я была «злой тёткой из храма»

Где только не встречаешь рассказы и жалобы на злых тёток из храма, которые заставляют женщин стирать помаду с губ, надевать платки, укутываться в какие-то длиннополые фартуки, превращая джинсы в юбки, ворчат по поводу этих самых джинсов и открытых сарафанов… Которые мужчин принуждают снимать шапки и недовольны видом волосатых ног, ежели захожанин в бриджах… Ну и лицам обоего пола делают обидные замечания по поводу того, как надо креститься, ставить свечи и прочая, прочая.

Себя никогда не причисляла к этим тёткам. На вопросы с готовностью отвечаю, но молча оттираю помаду с иконы и затепливаю лампаду, которую погасил любитель возжечь свечу от неё, а не от горящей свечки… И всё тихо-спокойно.

Но, как показала жизнь, и мне пришлось побывать в шкуре «злобной церковной бабки», и как вспомню об этом… Но всё по порядку.

Самое страшное в нашем деле – если по недосмотру кто-то зайдёт в алтарь. Ловить граждан на амвоне и солее – уже холод по сердцу, а уж алтарь… Пока такого не было, но «на подходе» останавливала людей.

Не так давно храм взяли на охрану, и появилась «тревожная кнопка», которой не пользовалась ни разу. Понимаю, что это работа охранников, но хочется тихо-мирно разрешить все конфликты и не срывать ребят на вызов.