Курама

— Отдохнувшим, — ответил я, расслабляясь. На меня не вывалили кучу известий, а значит, в ближайшее время и не вывалят. Лисица все делала сразу, никогда не откладывая на потом.

— Это хорошо, — она покосилась в сторону, словно избегая смотреть мне в глаза. — Я беспокоилась.

— Рожденному дважды смерть не страшна, — с налетом пафоса произнес я, чувствуя, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Стало легко и тепло на душе.

— Дурак, — Алика покачала головой, оставаясь все такой же бесстрастной на вид. Впрочем, дернувшиеся уши и усы сказали намного больше интонаций в голосе.

— Как Ли? — я решил перевести разговор на другую тему.

— Наматывает круги вокруг палатки с Нирикой. Вчера за ним с тапком гонялась Далина. Главный медик Саннисайда, — увидев мой непонимающий взгляд, пояснила она. — Он попытался пролезть внутрь.

— Сколько я спал?

— Сутки. Голодный?

— Готов съесть пару куриц, — я прислушался к своему организму. — Сразу после полутонны мяса.

— Не стоит объедать остальных лисов, Курама. Ты не один на весь пункт, — с самым серьезным видом сказала Алика, а я засмеялся. Хорошо, что подавитель не блокирует подобные проявления эмоций, сдерживая лишь нашу импульсивность.

Атмосфера в Саннисайде никак не соответствовала общей обстановке на фронте — лисы гуляли, общались, кто-то смеялся, два лисенка — не больше шести лет каждому — с визгом носились, обгоняя взрослых, улыбающихся им вслед. В этом море легкости и беззаботности мы с Аликой были этакой мрачной тучей, отваживая всех встречных. И если лисица всегда была такой, то у меня для плохого настроения были серьезные причины.

Ликора отправили в Айронстоун. Его раны оказались не настолько серьезными, как у меня, а в крепости каждый хвост был на счету. Мне же требовалось время, чтобы восстановиться — я опять сидел в инвалидном кресле, слишком обессиленный, чтобы ходить самостоятельно. К счастью, ничего серьезного, просто организм бросил все силы на восстановление.

После плотного обеда Алика привезла меня в свою комнату в общежитии. Комната была одноместной, но кто-то уже принес еще одну койку, тумбочку для одежды и оружейный шкаф.

— Мне зажали номер, что ли? — я озадаченно обвел взглядом помещение.

— Мне так проще за тобой присматривать, — лисица помогла мне пересесть на койку.

— Да? — если бы я умел материализовывать скепсис, он бы проломил фундамент.

— Да, — как отрезала Алика, и я понял, что ничего больше не добьюсь. Пожав плечами, я осмотрелся.

Комната была обезличенной, иначе и не скажешь. Даже у меня уже образовался маленький чемоданчик милых сердцу вещичек, а тут… Щетка, расческа, кое-какие другие предметы обихода, и все. Лисица не умела привязываться к вещам, не чувствуя совершенно ничего. И иногда мне казалось, что она постоянно находится рядом только для того, чтобы доказать самой себе, что она еще способна привязаться хотя бы к кому-то живому.

Про ее отношения с братом, тело которого я нынче занимал, мне ничего не было известно. Разве что Шодар обмолвился, что никогда не видел их вместе. Шодар… один из троих друзей, погибших в первом же бою. Шодар, Добрая — да, это имя такое — и Хаэджи. Трое погибли, трое остались, смерть собрала свой урожай. Вздохнув, я лег на спину, обняв подушку и прижав ее к груди. Посмотрел на потолок, потом на стену, в которую упиралась спинка койки. Почувствовал, как нагревается подавитель, отсекая негативные эмоции.

Я бы снял его, чтобы ощутить скорбь по своим друзьям, но не хотел сейчас реветь, как маленький лисенок, отбивший нос. Я уже однажды снял подавитель без присмотра мастера Разума, и воспоминания были еще достаточно сильны, чтобы не совершать той же ошибки. Ну, по крайней мере, не пока Алика рядом. Не стоит трепать ей нервы, пусть она и не испытывает эмоции, это не помешает ей дать мне крепкого подзатыльника.

Мне на грудь лег электронный планшет.

— Можешь полистать сводки с фронта.

Молча кивнув, я включил устройство и погрузился в чтение.

Итак, что я мог сказать? Несмотря на потерю довольно большой территории, мы, лисы, потеряли немного. Честно говоря, истинное положение дел привело к тому, что мне потребовался новый подавитель — старый прогорел.

Если кратко — то территория, отбитая волками, была для нас скорее буфером, чем чем-то важным. Все, что оттуда можно было вывезти — вывезли еще года четыре назад, и долгое время лишь делали вид, что там что-то производится и так далее. Но для того, чтобы волки купились, пришлось создать там полноценную линию обороны и напихать народа. Проще говоря — мясо, ветеранов-то на линии было всего пара рот, и это на сотни километров фронта. Проще говоря, нас разменяли, а всю территорию потом взорвали загодя установленными зарядами и накрыли мощным артиллерийским огнем. Ну хоть не по своим стреляли, и то хорошо.

Казалось бы, мы ведь от такого больше теряем, чем получаем — тысячи убитых, потерянное обмундирование, оружие, артиллерия, техника. Мирные жители, наконец. Но сейчас, читая сводки, я пораженно цокал языком.