Курама

Тяжело вздохнув, я подхватил автомат, попрыгал на месте, проверяя, как сидит перевязь с мечом и револьверная кобура, прохлопал кармашки разгрузки — все было на месте. После чего решил пройтись по лагерю. Правда, уже через минуту я понял, что зря это сделал — лисы носились так, словно им на хвосты по капкану повесили, Нову в полной броне припрягли таскать тяжелые грузы — прямо сейчас она тащила настолько огромную кучу рюкзаков, что ее вели на веревочке. В смысле, буквально, к ней привязали веревку и таким нехитрым образом указывали ей, куда идти.

Алика входила в группу поисковиков, они искали забытые в криво скошенной траве вещи. Правда, время от времени она спотыкалась и делала попытки пропахать землю носом, но ее ловили. А потом она кого-то ловила. В общем-то, примерно так же вели себя и остальные лисы, один вообще стоял и выливал из фляги воду себе на макушку, явно пытаясь взбодриться. Группа лисов стояла с кружками с кофе, но судя по откровенно расфокусированному зрению, оно им уже не помогало. И это меня окончательно добило, потому что единственный в моей жизни глоток кофе привел к тому, что где-то через два часа я обнаружил себя на крыше общежития, пытающегося научиться летать с примотанными веревками к рукам кусками картона. Подавитель тогда перегорел мгновенно.

А эти хлебают напиток как воду и ничего, даже не морщатся. Их сонный, откровенно пофигистический взгляд меня даже пугал немного.

В общем, я потихоньку добрался до командного БТР и увидел еще более невероятную картину. Весь командный состав спал, причем сон их сморил прямо за работой. Разложенные карты, валяющиеся в траве планшеты, донесения разведки, сами разведчики, валяющиеся ничком рядом со своими докладами. Майор, уронивший голову на столешницу низенького раскладного столика и в полудреме бормочущий какой-то бред. Единственный не спящий лис этот бред записывал, набирая его на клавиатуре ноутбука, при этом его совершенно не удивляли предложения вроде «снарядить артиллерийскую батарею снарядами, лисятами, выстрелить по позиции враждебно настроенного леса, провести разведку воздушной ямы, подпись, печать, дата, танк». Я, как услышал, не знал, то ли мне ржать, то ли мне плакать.

Украдкой я изучил документы, разбросанные вокруг БТРа, после чего медленно сложил их всех в стопку и придавил чьим-то пистолетом. Итак, в таком вот режиме батальон находится уже четыре месяца, собственно, как и сказала Нова. И, кажется, не он один.

Массовая передислокация войск. Быстрая и совершенно безумная, целая армия, почти сто тысяч лисов со всей техникой и оборудованием, и все рвались к центру континента. Линии снабжения тянулись аж от Айронстоуна, еще три армии отбивали все ближайшие к нему пункты. Из портов вышли все имеющиеся в нашем распоряжении корабли, уже прогремело несколько морских сражений. Вся военная машина лисов, до упора напрягая свои хилые по сравнению с волчьими мускулы, рвалась вперед.

В ставку главного командования волчьей армии. Чтобы одним ударом закончить эту глупую, бессмысленную войну. И сделать это должны были две армии — наша и девятая наступательные, бешеными темпами прорывающиеся вперед, пока еще пять оттягивают на себя все вражеские силы. Десять армий, весь регулярный состав, вся военная мощь расы. Если мы не справимся, у нас не останется ни сил, ни техники, и о любых наступательных операциях можно будет забыть на долгие десятилетия. Почти миллион лисов, больше двухсот тысяч занимаются бесперебойным снабжением. И все это — на полтора миллиона населения, включая совсем еще маленьких лисят, что неспособны были воевать. Если мы провалимся, волчья волна сметет наши армии и дойдет до Айронстоуна. Его займут остатки наших войск и будут удерживать его так долго, как только смогут, но это будет поражение. Командование рассчитало, что в случае провала потери составят минимум сорок процентов, максимум — восемьдесят-девяносто. То есть, в худшем случае из более чем миллиона участвующих в этом чудовищном наступлении останутся в живых тысяч сто, может двести.

Но лисы готовы были рискнуть.

А я?

Глава 6. Наступление

Самый сумасшедший месяц в моей жизни, как нынешней, так и прошлой. Батальон покрывал огромные расстояния, все чудовищно устали, но продолжали совершать переход за переходом на голой воле и понимании, что «надо». У нас было не так уж и много времени, и во время одной из стоянок Нова объяснила мне, почему.