Курама

Да, волков было пять миллионов, но три из них находились на некоей консервации. Итого два миллиона, из которых лишь тысяч пятьдесят составляют охрану ставки командования, так как большая часть войск распределена по линии фронта и стратегическим пунктам. Часть сил будет оттянута на побережье, которое активно утюжит флот, имитируя подготовку к десанту. Две лисьи армии — это немногим меньше двухсот тысяч хвостов. Вообще, армия — крайне гибкая структура, и комплектуется исходя из задач. Так, наступательная включала в себя большое число танков и самоходной артиллерии, а еще к нам прикомандировали всех имеющихся штурмовиков. Поэтому у нас был вполне реальный шанс взять штурмом ставку, и ликвидировать командование.

Конечно, у волков была разведка, и о двух долбанувшихся головой об скалу армиях, рвущихся к центру материка, они стопроцентно знали. Вот только, расконсервировать подкрепления и перебросить их — это что-то около полугода, и пять месяцев из этого срока уже прошло. Честно — мы бы продвигались намного, намного быстрее, но нас сдерживали перебои со снабжением.

Чтобы в течение столь долгого срока поддерживать бушующее пламя полномасштабной войны, требуется чуть ли не миллионы тонн грузов ежедневно. Горючее, запчасти, боеприпасы, провиант, вода, медикаменты, и все это надо доставлять быстро и именно туда, куда нужно. Естественно, большая часть всего этого доставлялась на фронт, к нам же тянулись достаточно жиденькие ручейки, да еще и с перебоями, из-за чего приходилось вставать лагерем на несколько дней, а то и недель. И потом словно под хвост укушенными рваться вперед, пытаясь покрыть как можно большее расстояние. Дикая, безумная ситуация, которой просто не могло быть в нормальных обстоятельствах, но она была. И это вызывало у меня настоящий ужас.

Волки нас стойко игнорировали. Нет, разведчики чуть ли ежедневно докладывали о столкновениях с вражескими наблюдателями, но те уклонялись от боя. Честно говоря, если бы я не знал, что волки просто не могут оттянуть ни одной дивизии на укрепление ставки, я бы назвал всю наступательную операцию чистой воды авантюрой. Но, как я уже говорил, у нас есть шанс. Правда есть, вот только он какой-то убогий, шанс этот.

По расчетам командования нашей армии, если мы сохраним темп продвижения — ну, усредненный, конечно — то у нас на весь штурм будет, внимание, два-четыре дня. Вдумайтесь в эту цифру, осознайте, что для нормального штурма нужно минимум пару дней утюжить территорию артиллерией и контрбатарейным огнем, и очень легко понять, почему я чувствовал себя смертником. Смертником, который никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не отступит. Потому что не отступят Алика и Нова. Потому что Ликор сейчас на фронте, в самом пекле войны. Потому что я жажду остановить эту бессмысленную войну на истребление, чего бы мне это ни стоило.

Еще три недели безумия, в результате которого я стал чувствовать себя живым трупом, уже ничем не отличаясь от окружающих. У меня не было сил на эмоции, да что там, даже просто лишний раз пошевелиться мне было откровенно лень. Да, мы иногда отдыхали, но как раз последний трехдневный период отсыпания в ожидании снабжения был неделю назад. Понимая, что у нас осталось слишком мало времени, командование увеличило количество техники, снабжающей две армии самоубийц.

Я плохо запомнил эти три недели. Единственным ярким воспоминанием стал шок от увиденной на плацдарме армии. Наша седьмая наступательная армия в полном составе стояла лагерем в лесу, в сорока километрах от ставки командования волков. Те из батальонов, что прибыли раньше, организовали патрулирование и охранение, а наш в полном составе просто повалился на землю, даже не дойдя до подготовленных для нас палаток. Нас туда буквально тащили на носилках, и я ничуть не возражал — у меня не было сил на возражения. Все, чего я хотел — это уснуть, и как следует отоспаться. До подхода вражеских подкреплений оставалась неделя.

Шесть дней до подхода вражеских подкреплений к ставке командования. Разведчики докладывали о более чем миллионной армии волков, но даже если те возьмут максимальный темп, добираться им как раз эти шесть дней. После совещания было решено начать наступление через два дня. Если мы не справимся за четыре дня, увязнем в обороне, то значит, все бессмысленно. Так что, нам дали отдохнуть, отоспаться, привести себя в порядок.